А сейчас Елена хочет больше. Она хочет знать правду, которую он ей обещал. Вот только теперь он сам чувствует страх.
Что, если она ему не поверит?
Наконец Халиль заговорил:
– Моя мать была первой женой шейха Хашема.
Глаза Елены округлились – от удивления, неверия или смущения, она и сама не могла бы с точностью определить свои эмоции.
– А кто ваш отец?
Он обнажил зубы в улыбке, но его взгляд был грустным.
– Шейх Хашем, конечно.
– Вы хотите сказать, что вы брат шейха Азиза?
– Наполовину. Сводный брат.
– Но… – Елена покачала головой, явно не веря его словам.
Хорошо. Пусть будет так. Она не верит ему.
– Как это может быть? – продолжила Елена. – О вас нигде нет ни одного упоминания, даже в этой книге!
Халиль рассмеялся. Смех прозвучал резко и горько.
– Так вы все-таки проглядели книгу?
– Ну так, чуть-чуть.
– Мой отец сделал все, чтобы стереть малейшее упоминание о моем существовании в этом мире. Только вот бедуинские племена не забыли меня. – Ему было ненавистно то, как жалко звучат его слова. Как будто ему нужно убеждать самого себя. Как будто он хочет, чтобы она поверила.
Елена не имеет значения. Ее мнение ничего не значит. Зачем он вообще позвал ее на ужин? Подарил ей это платье?
Потому что хотел угодить ей, увидеть ее снова, дотронуться до нее. Глупец.
– Зачем вашему отцу так поступать с вами, Халиль?
Он с вызовом посмотрел на Елену:
– Вы знаете, кто мать Азиза?
– Жена Хашема. Хамидайя. Азиз сказал, она умерла несколько лет назад.
– Ну да. А до того как она стала второй женой моего отца, она была его любовницей. Родила ему бастарда, которого отец провозгласил своим единственным сыном. Затем отцу надоела моя мать, но кадарские законы запрещают правящему монарху иметь больше одной супруги. Не из нравственных, а из прагматических соображений – меньше претендентов на трон. Думаю, именно поэтому мы так долго наслаждаемся миром.
– Так он избавился от жены… И… И от вас? И поэтому смог жениться на Хамидайе?
Елена смотрела на него – но что читалось в ее взоре? Замешательство, недоверие или, упаси боже, жалость?
– Вы не верите мне, – констатировал Халиль. Он не был зол на нее за это. Ярость, которую он испытывал, была направлена на него самого. Он был задет.
– Это кажется невероятным, – запинаясь, произнесла Елена. – Наверняка же кто-то знает об этом?
– Племена в пустыне.
– А Азиз?
– Конечно же он в курсе. Знаете, мы с ним как-то встретились в детстве. – Всего за несколько недель до того, как его выгнали из собственного дома. – Но ни разу с тех пор не виделись. Хотя, конечно, я видел его фото в бульварных газетках.
