хорошими папиросами, топили баню — и не брали за это ни копейки.
Диксон на первых порах ошарашил: вот так Арктика! Несколько деревянных
домиков, мачта, которая с самолета кажется вязальной спицей... Мокрая тундра, где ноги
вязнут по щиколотку, а следы тотчас же заполняются водой. Лужи там не просыхали, с
холодного моря часто наползал туман.
Огорчила и грязь в помещении, где пришлось ночевать. После идеальной
домашней чистоты ее нельзя было не заметить. Неужели это неизбежно — такие полы,
такой умывальник? Нет! Чтобы долго жить и работать в Арктике, надо заранее обеспечить
опрятность и чистоту во всех помещениях. Он решил это про себя тогда же и не забывал в
дальнейшем.
Вскоре Сомов перебазировался в устье реки Таймыры. Первые шаги ледового
наблюдателя он сделал с помощью пилота В. М. Махоткина, к которому до конца жизни
сохранил теплое товарищеское чувство. И сразу же понял: героика полярной авиации — в
ее трудовых буднях, а не в щекочущих нервы исключительных эпизодах. За словом
«подвиг» стоит огромный, подчас неимоверный труд. Сам он к такому труду был вполне
подготовлен.
Творческие муки над составлением ледовых карт и ледовых прогнозов не прошли
бесследно — в те годы даже кратковременный опыт такого рода был большой ценностью.
А личные качества Михаила Михайловича, его склонность к аналитическому мышлению,
его знания, щедрая работоспособность и открытость, умение дружить с людьми создали
ему и здесь авторитет за сравнительно короткий срок.
Выполнив порученное задание, он вернулся и по договоренности с руководством
Главсевморпути и Гидромет-службы в марте 1939 года был переведен на работу в
Арктический институт (ныне ААНИИ) в должности старшего гидролога.
Через три месяца, летом, Сомов был вызван к директору Арктического института
папанинцу Е. К. Федорову. В кабинете находился также заместитель начальника Штаба
морских операций Западного района Арктики А. И. Минеев, что было неспроста. Он
подбирал работников Штаба. Сомов был смущен, когда ему предложили ехать гидрологом
в Штаб морских операций. Предложение было лестным — каждый гидролог обрадовался
бы такой перспективе. Сомов замялся. Он не жеманился, такого за ним не водилось.
Смутился же он потому, что понимал всю важность этой работы и всю меру
ответственности. Готов ли он к этому?
Минеев не ошибся в выборе. Он подбодрил Сомова, сказав, что весь Штаб морских
операций во главе с И. Д. Папаниным будет принимать непосредственное участие в
