— Не думаю, что есть повод переживать, все же Византия лучше оснащена оборонительными технологиями. — обращается ко мне Август.
Как он узнал, о чем я думаю, неужели все написано на моем лице? Или он просто давно меня изучает… Его внимание смягчает мое сердце. Я поворачиваюсь к нему и слегка улыбаюсь.
— Так очевидно о чем я думаю? — краем глаза замечаю, что на борт поднялась мадам Афина. Тут же сосредотачиваю все внимание на Августе.
— Типа того. А вот сейчас ты увидела кого-то, кто тебя обидел. — шокирует меня паренек своей проницательностью.
Планолет поднимается в небо и на несколько мгновений у всех закладывает уши. Я слышу лишь биение собственного сердца, учащенное, переполнившееся странным волнением. Да что опять со мной не так? Из-за чего сейчас-то волноваться?
— А ты не плохо разбираешься в людях, Август. — говорю я ему, по дружески хлопая по плечу. Он вздрагивает, пытается сделать вид, что его тряхнуло из-за разворота корабля, но я успела заметить.
— Знаешь, то, что я тебе сказал про оборону Византии, правда, но она не спасет нас в критической ситуации. — серьезно делится он информацией. Я полностью поворачиваюсь к нему, заслоняя спиной ромбовидный иллюминатор.
— То есть?
— Краткий курс древней истории от задрота Августа. — пренебрежительно представляется он, перед началом рассказа. — Очень, очень, очень, давно существовала Византийская империя, государство настолько богатое и развитое, что вполне понятно, почему то место, в котором живем мы с тобой, назвали аналогично.
— Да, да, я ходила на уроки, знаю о возвращении в моду античных названий и имен. — перебиваю я.
— Так вот, империя была слишком богата и под натиском многочисленных врагов, не оставлявших попыток завоевать Византию, она медленно начала терять земли. И примерно в середине пятнадцатого века окончательно пала. Ею правили жестокие и милосердные правители, мудрые и откровенно глупые, но государство, все же, перестало существовать… — он замолкает и смотрит в иллюминатор за моим плечом. Я все еще не могу понять, к чему он клонит. — История нам дана для того, чтобы мы учились на ошибках других, но есть такие вещи, которые не сможет изменить, ни один народ.
Я замечаю перемену его настроения. Только что я видела перед собой обычного паренька, из хорошей семьи, возможно немного влюбленного в меня, и вдруг я вижу взрослого человека, с серьезными взрослыми мыслями в голове и это приводит в смятение.
— Идеальной власти не бывает. Как не бывает на самом деле и бессмертных городов. Византия падет… однажды. И я думаю, что это правильно.
