— Мы не можем здесь оставаться дольше… — ровным, лишенным всякой тревоги голосом, обращается ко мне Парис, его фигура ярко очерчена на фоне мглы за окном.
Почему я даже не пытаюсь принять слова Париса о предательстве со стороны Лео и Спартака? Неужели мне, в самом деле, так трудно поверить, что двум бандитам с Окраины важна не я, а что-то выгодное для них самих? На самом деле я осознаю, что процент их искреннего отношения ко мне ничтожно мал, но меня это почему-то не заботит.
Все дело в Лео и всегда было. Зачем юлить и размышлять над чем-то, на что я просто не смогу согласиться?! Я выбрала себе болезнь — это Он и могу лишь пытаться жить с этим.
— Аврора, пойдем со мной, пожалуйста. — Парис все еще на своем месте у окна, но я вижу, как он хочет оказаться рядом со мной. Это рождает во мне беспокойство. Его слова прозвучали как просьба, но скрытая интонация, сказала мне о том, что он не станет меня упрашивать, если я откажусь бежать с ним.
Что он сделает? Неужели потащить меня в Византию силком…
Именно! Он не позволит мне принять собственного решения, если оно, по его мнению, будет угрожать моей безопасности. Или…у Париса есть свои причины держать меня при себе?
Я запуталась! Мне так хочется закрыться в пустой комнате и расплакаться изо всех сил, чтобы обессилить и заснуть, не помня себя. Мне больше не нравятся все эти драмы, надоело затянувшееся путешествие, и меня пугают люди вокруг… Столько лжи! Боли! Озлобленности!
Почему я замечаю все это? Мне впервые приходит в голову мысль о том, что Переход это не плохо, он дарует мне душевное затмение на длительный срок, и я утрачу любое проявление эмоциональности. Словно внутри меня выключат свет и я, наконец, смогу отдохнуть. Ничего не чувствовать.
Сколько бы людей рассмеялось мне в лицо, расскажи я им о том, что чувствую, как меня выворачивает наизнанку от черствости и безумия, окружающего меня. Да зачем ты паришься? — сказали бы они. — Всем наплевать! Но я ведь ничего не могу с собой поделать, я — это я!
Как возможно отказаться от своей сути? Отказаться от Лео. Подчиниться Парису и уйти…
— Аврора… — зовет он, шаг за шагом, преодолевая расстояние между нами, а я всего лишь отмечаю то, как он до головокружения привлекателен и опасен в свете персиковых ламп.
— Пожалуйста… — слетает мольба с моих губ, а тело движется к нему навстречу. Он все понимает по моему взгляду, знает, что я прошу его не применять силу, не заставлять меня бежать с ним. Но думаю, Парис уже принял решение.
