Я заорал благим матом.
Девчонки покатились со смеху. Дэйл помахала передо моим лицом тыквенной плетью. Она держала ее обеими руками.
Я должен был заметить, как она с ней возилась. Но я еще не очухался как следует после падения.
— Вы такие же смешные, как заплесневелая тыквенная требуха, — сказал я.
На это они только громче захохотали. Ладненько. Чудненько. Пускай себе радуются своей шутке.
Мне же было не до смеха. Я был ужасно несчастен.
Я хочу сказать, мне придется целую неделю убить на эту чертову ферму. Целую неделю ухаживать за тыквами, помогать покупателям относить их к машине, провожать посетителей на поле и обратно, стоять за кассовым аппаратом и заниматься прочей сельскохозяйственной деятельностью.
Целая неделя без школы и школьных друзей.
Как только мы вошли в дом, я позвонил Лу-Энн, чтобы узнать, как у нее там дела.
— Я все еще переживаю из-за вечеринки у Полли Мартин, — сказала она. — Там будет полный отстой. Мы сейчас с Брэдом усиленно думаем. Но не можем придумать, как сделать эту вечеринку хоть капельку живее.
— Я знаю, что ты можешь сделать, — сказал я, потирая шишку на лбу. — Ты можешь приехать к нам. Тут куча свободных комнат. И ты могла бы выполнять за меня всю работу! Весело, да?
Она не засмеялась.
— Ты же знаешь, Девин, я не могу. Родичи ни в жисть не позволят мне пропускать школу ради твоих тыкв.
— Но, Лу-Энн, — сказал я, — от твоего дома до фермы меньше часу езды. Ты, наверно, могла бы…
— Забудь об этом, Девин. Ни за что. Нет — и точка. — Она крикнула что-то своей матери. Я слышал, как они переговаривались с минуту.
Затем она снова взяла трубку:
— Тебе там тошно?
— «Тошно» — неподходящее слово, — ответил я. — Вот «паскудно», пожалуй, подходящее слово.
Мы с Лу-Энн постоянно выискиваем «подходящие» слова.
— Ну-с, как совсем худо станет — подумай, как тебе повезло пропустить вечеринку у Полли.
Я хотел уже ответить, как вдруг что-то приковало мой взгляд. Нечто, отражавшееся в окне моей комнаты. Нечто яркое и пылающее.
Я уставился на отражение. Только через несколько секунд до меня дошло, что это был джек-фонарь. Рот его ощерился в огненной ухмылке. Фонарь парил в воздухе у меня в комнате!
Я вскрикнул от изумления. И обернулся.
В комнате ничего не было. Никакого джека-фонаря. Никакой летающей тыквы.
Я повернулся к окну. И вновь увидел в стекле ухмыляющуюся тыкву. Она ярко мерцала. Отражаясь из моей комнаты.
Я опять обернулся. Никакого джека-фонаря.
Вновь устремив взгляд на окно, я увидел, как тыква постепенно тает на темном стекле. Вскоре она растворилась совсем. Исчезла, а я все стоял и с колотящимся сердцем смотрел в окно.
