Кутепов извелся, проклиная и порядки в штабе, и Врангеля, и себя самого, принявшего поспешное решение ехать, не выслав вперед того же Достовалова. Минут через сорок — не раньше — прискакал некий подполковник в сопровождении поручика, державшего в поводу оседланную лошадь. Представился неразборчиво: фамилия непонятная — вероятно, немецкая, мудреная («развел барон вокруг себя немчуру, уж это факт!»). Поручик имел вид неаккуратный: китель с чужого плеча, сапоги замызганные, на правом погоне нет звездочки. Кутепов — службист, хотел было сделать замечание, но раздумал и, лишь крякнув, легко кинул тренированное тело в седло. И — в галоп, с места...
Штаб главнокомандующего (со всеми службами), хоть и занимал единственное в городе трехэтажное здание, имел вид тоже довольно жалкий. Не живое помещение и не воинское учреждение. У входа Кутепова поджидал генерал Миллер. Александр Павлович и Евгений Карлович — вроде бы как друзья — обнялись и троекратно облобызались. Миллер хотел было затеять долгий разговор, но Кутепов, узнав, что Врангель у себя и ждет его, оставив позади нового начальника штаба главкома, быстро поднялся на второй этаж.
Врангель стремительно встал из-за стола и сделал шаг навстречу. Кутепов поразился: время, казалось, летело мимо «Пипера», не оставляя на нем никаких следов. Врангель был в черной черкеске с газырями. На груди — лишь Георгиевский крест; высокий стоячий ворот рубахи скрывал длинную гусиную шею. Шагнув чуть вперед, Врангель остановился в привычной своей позе — подбоченясь левой рукой и сжимая рукоятку длинного кинжала правой. Ждал, глядя на командира корпуса посветлевшими, навыкате глазами, как бы предоставляя гостю самому выбирать церемонию их встречи. Встречи не только начальника и подчиненного, но и конкурентов в борьбе за главенствующее положение в русской армии.
Кутепов, козырнув, представился по форме. Они сели на низкий неудобный диван у напольных часов в углу, возле окна. Ответив на несколько ничего не значащих вопросов, заданных из вежливости, Кутепов, не давая себе расслабиться и отказавшись от кофе и завтрака с дороги, принялся излагать дело, приведшее его к главнокомандующему. Тот слушал терпеливо. Сидел прямо, на самом краю кожаной подушки, глядел, задумавшись, как-то сквозь Кутепова, точно там, позади командира корпуса, видное через окно, и происходило сейчас самое главное. И только находясь рядом, Александр Павлович мстительно заметил перемены, происшедшие в издавна немилом «генерале от политики». Да, Врангель явно сдавал: лицо серое, под глазами мешки, лоб заметно полысел — волосы отступили чуть не к темени. И ему, командующему без армии, поди не сладко живется в глуши. Кабинет обставлен убого. Что у него, деньги кончились, у «Пипера»? Сомнительно! Из Ссудной казны главному командованию кой-что перепало, об этом все газеты кричали. Значит, игра, преднамеренные декорации, дешевый спектакль? Это в его духе — демонстрировать свой аскетизм.
