За коктейлем из крабов и салатом последовало блюдо «матьесхеринг» — селедка с отварной в мундире картошкой. «Матьесхеринг» полагалось сдабривать большим количеством сливочного масла.
— Можно, я открою окно? — спросила Кунигунда.
Ее лицо горело. Она чувствовала: эта встреча с майором Мюллером — перст судьбы. Кунигунда представила себя в постели с летчиком и блаженно закрыла глаза. «Он будет великолепным любовником, — пронеслось в ее голове. — Именно таким, какой мне нужен».
— Конечно, открой!
Стекло отошло в сторону и столовую заполнил запах цветущих роз.
— Остров Фер примечателен самым мягким климатом, — заметил фон Мольтке. — Здесь даже зимой цветут розы…
Когда с «матьесхеринг» было покончено, Берта водрузила на стол блюдо с десятью сортами сыра, вишневый торт и два серебряных кофейника. Кунигунда разлила кофе, предложила Мюллеру сливки.
Затем мужчины закурили сигары, и Отто ласково предложил жене:
— Оставь нас, дорогая. Мужской разговор…
…Прощаясь, летчик снова поцеловал руку прекрасной министерши. Фон Мольтке проводил его до машины, которая должна была довезти майора до пристани.
— Жду тебя завтра у себя, — напомнил фон Мольтке Мюллеру.
— Очень приятный молодой человек, — проронил Отто, туша с помощью дистанционного переключателя свет в спальне. — Настоящий патриот. Всерьез озабочен будущим Германии. Таких молодых людей осталось теперь, к сожалению, немного, — вздохнул он.
Кунигунда чистосердечно ответила:
— Он мне тоже очень понравился.
Выскочив из автобуса, Лех глубоко вздохнул и почувствовал, как его легкие наполнились пропитанным выхлопными газами сырым воздухом. Он с отвращением сплюнул и поспешил войти в здание своей редакции. В кабине лифта Мазовецкий столкнулся с пожилым репортером Лешеком Панкратом.
— Ну и воздух на улице, — не удержался Лех. — Словно в газовой камере.
— При коммунистах, — покачал головой Панкрат, — Варшава была чище. Такова цена экономического прогресса! В этом месяце промышленное производство выросло у нас еще на два процента. Как видно, по итогам года рост составит аж тридцать процентов. Японцы будут от зависти кусать себе локти.
— Не будут! Просто посмеются над нами. Кому нужен прогресс и экономический рост, оплаченный нашими собственными жизнями?
Денег для организации покушения на Фишера явно не хватало. Настроение у Леха было отвратительное.
В комнату, где работали фотографы, зашла секретарша и протянула Леху записку:
— Вас просили позвонить по этому телефону.
