– Все так серьезно? – спросил Михаил.
– Даже хуже. Теперь мы работаем по второй безумной гипотезе.
– Антропогенное влияние… – протянул он. – Мы с ребятами, в общем, тоже к ней склоняемся. Все остальное отработали, значит, остается только это.
Серж и Ирина согласно кивнули.
– А кто? – спросила Ирина.
– Корпорация, – коротко ответил я, не вдаваясь в подробности.
Ирина вздрогнула и еще раз кивнула.
Я вручил Сержу запечатанный конверт.
– Здесь маршрут и инструкции. Когда соберетесь, выезжайте отсюда по северному шоссе. Когда отъедете подальше, вскройте и ознакомьтесь с содержимым. Мне нужно вернуться в город, и, если все будет нормально, я свяжусь с вами, когда вы мне сообщите, что благополучно добрались. В случае любых неприятностей – звоните мне немедленно. Все ясно? Потом обговорим другие способы связи.
– Яснее некуда, – Михаил был спокоен, будто собирался всего-навсего поехать с приятелями на уик-энд.
– Не беспокойтесь, все будет в шоколаде, – усмехнувшись, заметил Серж. – Если честно, меня эта Корпорация давно бесит.
– Тебе-то ничего, а я как подумаю про Программу – в глазах темнеет, – добавила Ирина.
– Ну тогда вперед, – распорядился я (в душе зудело непривычное желание сказать ребятам что-нибудь торжественное, соответствующее важности момента, но какая уж тут торжественность, да и не привыкли мы к изъявлениям эмоций). – Даст Бог, скоро свидимся. Думаю, что вскоре мне придется присоединиться к вам. Тут они мне житья не дадут. Ладно бы только слежка, но… Ладно. Вот еще что. Если через какое-то время у вас появится Феликс, все, что он скажет, считать моими распоряжениями. И еще: в конверте список людей, которым можно доверять. Там же на флешке их фото, видео и биометрика. Ну что, ребята, есть вопросы?
Вопросов не было. Не думаю, что ребята отмолчались бы из робости (от таких глупостей занятия наукой излечивают быстро) или там по соображениям субординации – работа есть работа, все неясности должны быть прояснены. Во избежание. Но я все равно чувствовал себя этаким гадом, змеем-искусителем. Они были молоды, они доверяли мне, а я втемную подписал их на очень опасное (теперь я в этом был абсолютно убежден) дело. Впрочем, мои бойцы – не слепые котята, а вполне взрослые (и очень разумные!) люди, так что насчет «втемную» – это я зря. Да и сам я находился под прицелом, и, весьма вероятно, шансы стать мишенью были выше, чем у «трех мушкетеров». Все это несколько утихомиривало чувство вины.
