Первое свидание | страница 30

Смешно, конечно, но билет этот комсомольский нам в тот вечер помог. Правда, не всем.

Капитан оторвал взгляд от книжки, посмотрел в справку адресного бюро, поднял глаза на меня.

– Такты совершеннолетний? – спросил офицер.

Мы быстро переглянулись с Поповым – прикалывается, что ли?

– Ну-у… – откровенно растерялся я.

– Что, «ну»?! Когда родился?

– Двадцать восьмого января тысяча девятьсот шестьдесят четвёртого года, столица Колымского края, город-герой Магадан!

– Ну и… – капитан опять посмотрел в комсомольский билет, потом в бумагу на столе. – Значит, тебе уже восемнадцать.

– Товарищ капитан! – Попов всегда быстро ориентировался в ситуации. – Я всего на два дня его младше! Вот посмотрите там у себя в бумажке: Попов, тридцатого января шестьдесят четвёртого.

Дежурный сверился со справкой, взглянул на Олега:

– А зачем вас тогда привезли?

– Не знаю, – честно признался Попов.

– Ясно, – констатировал офицер. – Тебе сколько? – обратился он к Морилову.

Андрей покраснел и опустил голову.

– Морилов Андрей Анатольевич, – читал капитан справку. – Гагарина, тринадцать… Седьмого апреля шестьдесят четвёртого…

Милиционер радостно поднял голову:

– Ага, есть один!

И тут же крикнул в открытую рядом дверь:

– Товарищ майор, здесь недоносок!

Мы с Поповым еле сдержались от того, чтобы не взорваться от смеха. Андрюха, глядя в пол, чуть не плакал от обиды.

На следующий день все «задержанные» собрались у Олега, и под пивко рассказывали свои невесёлые истории.

«Говоруна» Крицина хорошо «попрессовали», чтобы в следующий раз знал, как нужно разговаривать с представителями правоохранительных органов, да и стоит ли это вообще делать. Представители били ловко, умело, следов не оставляли. Досталось по рёбрам, почкам, печени…

– Ладно, заживёт, – успокаивал сам себя Алексей, потягивая «Жигулёвское» прямо из бутылки.

Андрюху, продержав в обезьяннике всю ночь, выпустили аккурат к занятиям в ПТУ, куда отправили депешу о задержании учащегося Морилова. Теперь его наверняка вычеркнут из состава группы, которая летом поедет в Польшу, грустил Андрей.

– Да суки они! – опять кратко резюмировал Лёша, допил пиво и убрал бутылку под стол, на котором лежал ещё один участник всей этой истории – мой комсомольский билет.

Сначала я чуть было не угорел.

Почти весь ремонт делал сам, опыта – никакого. Засел я в туалете с банкой краски, кистью и большим желанием сделать всё вокруг красиво. Старался на совесть, поэтому просидел в уборной долго. Так долго, что смутно помню, как выбрался оттуда. Потом сильно болела голова, а во рту ещё долго держался вкус краски.