— Похоже на рудник, — сказала Эйлин, преодолевая последние ступеньки.
— Угу, причем заброшенный, — согласился Ниваль. — Надеюсь, по этому ориентиру нам удастся хотя бы примерно определить, где мы. Но это позже. А сейчас нам надо скорее согреться. Неплохо бы раздобыть еду. И поспать.
— В таких речках должна водиться форель, — заметила Эйлин, когда они, дрожа от холода, вбежали в дом и стали рыскать по помещению в поисках чего-нибудь, во что можно хотя бы завернуться.
— А ты умеешь рыбачить? — Поинтересовался Ниваль.
Эйлин фыркнула. В Западной Гавани каждая девчонка умеет поймать пару-тройку хороших рыбин. Правда, речную форель ей ловить еще не приходилось, но голод — не тетка, авось ей повезет. Главное — найти что-нибудь, из чего можно соорудить удочку.
* * *
Касавир мерил широкими шагами комнату Гробнара, переступая через валяющиеся свитки, огрызки перьев и всякое барахло, и недобро поглядывал на сидящего на кровати всклокоченного гнома в голубой пижамке с амурчиками. После обеда Иварр запретил ему покидать лазарет, заявив, что он еще слишком слаб. Паладин понимал, что он прав. После долгой голодовки его желудок с трудом принимал еду. Чашка бульона, вареная куриная грудка да горсть сухарей — вот все, что ему удалось съесть. Еще он в больших количествах пил чай из гибискуса, которым его снабжала заботливая Элани. Но зелий для восстановления сил Иварр ему не давал. Конечно, он был прав, Касавир понимал это. Но лишь угроза снова привязать его к кровати заставила его подчиниться. Несмотря на свою приземистость и пожилой возраст, святой отец был физически очень силен и с Касавиром в его состоянии смог бы справиться.
Но после полуночи, так и не сумев заснуть, паладин доел остатки сухарей, запив их остывшим чаем, и решил все-таки навестить гнома. Если этот чудак что-то знает, то он просто обязан вытрясти из него всю душу, но заставить рассказать. Если только это не очередной бред. Однако, он помнил, как Эйлин всегда интуитивно доверяла Гробнару. Ну да, барды — они все немного того… в том смысле, что у них хорошая память и развитая интуиция. К тому же, Гробнар уже не раз доказывал, что не так уж он никчемен. Все эти мысли заставили Касавира утвердиться в своем желании поговорить с ним, и немедленно. До утра он просто не вытерпит.
Подойдя к двери, Касавир убедился, что она заперта. Он усмехнулся. Неужели годы дружбы ничему не научили старика? Если уж он умудрялся, будучи еще пацаном, вылезать из окна комнаты на третьем этаже, где наивная матушка пыталась запирать его в наказание… правда, ему было очень стыдно, когда она обо всем узнала. А она лишь потрепала его по спутанным, жестким от морской воды вихрам и посоветовала в следующий раз спускаться не по балкону, под которым находится окно столовой, а по водосточной трубе.
