— Спокойно, — Четырбок строго поднял указательный палец. — Лечение не терпит суеты. Постельный режим вам противопоказан, а неровный пульс, — доктор бесцеремонно взял принцессу за нос, — говорит о том, что нужен наниматель… Нет, скорее, отниматель…
— Какой такой отниматель? — возмущенно гундосила Пина, отдирая четырбоковскую руку от своего носа.
— Санитар! — вдруг как труба загудел Четырбок, так что у фрейлин заложило уши.
— Ш-ш-то угодно? — верный енот немедленно явился на зов.
Четырбок краем халата вытер лоб и сказал:
— Этой больной вредно есть. Нужно подежурить.
Санитар поднял хвост трубой и поклонился.
Приступы «съестного недоумения» следовали один за другим. Конечно, Пина очень хотела излечиться, но она также безумно хотела есть. И, тем не менее, «угощать» себя принцессе-фее становилось все труднее.
Четырбок объявил во дворце строжайший карантин. Теперь Пине разрешалось есть всего два раза в день. Завтрак состоял из большого стакана бодрянки и пары небольших пирожков, а обедать приходилось каким-нибудь рыбным блюдом, запивая его несладким чаем. Все остальное находилось под строжайшим запретом.
К тому же где-то на задворках бывшего горховского дворца, где в переделанных на свой лад покоях окончательно решила обосноваться Министр красоты, среди многочисленных кладовых окопался енот — «отниматель». Он появлялся, словно из-под земли, стоило только принцессе-фее поднести ко рту какое-нибудь лакомство. Санитар подскакивал, выхватывал съестное и, держа его в одной лапе, улепетывал на трех остальных.
Сначала за наглецом пытались гоняться фрейлины-хойбихи. Они сбегались на Пинин гневный визг и начинали преследование. Но Санитар ловко уворачивался, иногда даже кусался и неизменно уходил от любой погони.
— Ах ты, вор пальмовый! — вопила Пина. — Взять его!
Но «взять» никак не удавалось. Санитар исчезал так же неожиданно, как и появлялся. Тогда принцесса-фея, окончательно разочаровавшись в прислуге, собственноножно стала гоняться за полосатым ворюгой. Дело пошло на принцип: Санитар охотился на запрещенные сладости, а Пина охотилась на Санитара.
Дурацкие игры в салочки не прошли для больной бесследно. Четырбок отмечал явные улучшения. Речь и движения пациентки перестали быть вялыми, вес резко уменьшился, а в глазах появился охотничий блеск. И вот что удивительно: занимаясь преследованием енота, Пина стала забывать даже про плановые обеды. С утра, кое-как позавтракав, она выходила на тропу войны.
