— Где вы живете в Англии?
— В Лондоне.
— Но там же все время туман, в Лондоне.
— Все французы так говорят. Там бывают туманы в сезон туманов. А потом они прекращаются.
Они поднимались по бульвару Сен-Мишель, и Пат удивлялась:
— Ведь у Франции больше нет колоний, не правда ли? Откуда же все эти негры?
— Дело обстоит так: у Франции больше нет колоний, это у колоний теперь есть Франция. Латинский квартал — у негров, площадь Пигаль — у арабов. Все повернулось с точностью до наоборот.
— Понимаю. У нас в Лондоне много ямайцев.
— Если все будет хорошо, то когда-нибудь мы станем цивилизованными людьми, и тогда мы наконец-то в свою очередь сможем пожирать миссионеров. Прямо руками без вилки.
Этот смех. Этот смех… Этот смех! Когда они поднялись к аббатству Клюни, он незаметно взял Пат за руку. Она, казалось, не обратила на это внимания. Он был художником. Очень милым. И французом. Самое большее, что может позволить англичанка французу, не протестуя, — это взять ее за руку.
Уличный фотограф нацелил на них свой аппарат. Плантэн сунул в карман карточку, протянутую ему фотографом, стараясь, чтобы этот жест казался естественным. Он испытал от этого огромное облегчение. Что бы ни случилось с ним потом, он сохранит от этой встречи, от этой прогулки осязаемый сувенир, который позже докажет ему, что все это было на самом деле.
— В прошлом году, — сказала Пат, — я провела отпуск в Турции. А в позапрошлом — в Германии. А вы?
— В Испании. Я изучал свет.
— Там красиво, в Испании? Я тоже хотела бы туда съездить.
— В этой стране много… как это сказать… оригинального.
— Я думаю, в следующем году я поеду туда.
— Вы любите путешествовать?
— Да.
— Вы одна в Париже?
— Я всегда одна.
— Даже в Лондоне?
— Особенно в Лондоне. А вы один?
Одна ложь повлекла за собой другую:
— Да.
Она укоризненно погрозила ему пальцем.
— Анри! Анри! — и показала на его обручальное кольцо.
Он не очень смутился.
— Сейчас я один. Моя жена на море.
— Без вас?
Он принял загадочный вид.
— Без меня.
Она деликатно воздержалась от каких-либо комментариев и стала разглядывать витрину обувного магазина. Несмотря на решетку, они ясно отражались в стекле, и ее красота поразила Плантэна.
Что делает эта девушка рядом с ним? Стала бы она прогуливаться по Лондону с таким малопривлекательным типом, как тот, который был сейчас перед ним, перед его глазами? Он возразил самому себе: «В конце концов у меня есть и нос, и рот, как у всех остальных?» О чем он думает! Да, «мсье Дюран» такой же, как все остальные, именно в этом твой недостаток! Пат — она не такая, как все остальные. Хотя она и смотрела на туфли с таким же восхищением, как все женщины, они были недостойны ее ног.
