, что произошло. Но лучше бы он этого не ведал…
Держась за вибрирующую стену кабины, в отчаянном порыве предотвратить неотвратимое, внутренним взглядом он уцепился за явленный ему образ и сразу же оказался рядом с его физическим воплощением — внизу. Пронзительная тишина заложила уши, и вертолетный шум отдаленным эхом звучал где-то на периферии размытого в бесконечности мира… Сознание сосредоточилось на крохотном его участке, на паре метров земли, на которой он стоял.
Теплый ветер ерошил волосы, но каждое воздушное прикосновение отдавалось резкой болью во всем теле… Яркость травы, кое-где выглядывающих из нее хрупких белых цветов была невыносима… Резь в глазах заставила его зажмуриться. И снова перед его внутренним взором появился тот самый образ. Мраморно-бледное лицо девушки… Широко распахнутые карие глаза смотрят на него через полупрозрачную колышащуюся пелену… Ее взгляд неподвижен, но ее тело медленно опускается прямо на него… Он пытается отстраниться, отойти с ее пути, но, полностью обездвиженный, не может пошевелить ни одним мускулом. Ее путь пролегает через его душу… И когда она прикасается к нему, сливается с ним, входит в его сердце, окружающий его мир исчезает окончательно и бесповоротно… Не в состоянии дольше оставаться эпицентром соединения жизни и смерти, он кричит…
— Ты что, охренел?! — голос Олега, возмущенного столь грубым вторжением в удовлетворенно злобное состояние его души, хлестнул особенно больно, как размоченная в соли плеть. Силясь перебороть бьющую тело дрожь, Натан потянул язычок молнии на комбинезоне вверх, вверх — до предела. Побуждение закрыться от окружающей действительности было всепоглощающим… Отвечать Олегу, вообще как-нибудь реагировать на его присутствие не имело смысла. Разговор, важность которого отгораживала от Натана весь мир, сейчас шел совсем на другую тему и на иной частоте. Бессловесное, беззвучное общение со своей душой, с чужой сутью и общим миром затягивало и оказывалось неподвластным никакому контролю. Уже без страха, с неизведанным прежде смирением, он снова посмотрел в иллюминатор. Машина спешила по полю к севшему на него парашютисту. Брезентовый купол вольно раскинулся на траве. Вылезшие из машины люди окружили его и помогали парашютисту освободиться от теперь уже ненужных пут. Разглядеть, кто в них увяз, мужчина или женщина, не удавалось. Но Натану и не требовалось это видеть физическим зрением. Ответ пришел к нему в миг духовного соединения своей и другой жизни, в совместном преодолении запредельной грани Бытия.
