— Текилы, ми компа. — Южанин ухмыльнулся и хлопнул о стойку горстью крупных монет.
Этот язык Масляному Джеку был понятен. Он смел дробь в руку, с достоинством покряхтел и погрузился под бар.
— Как по-вашему «кукарача»? — Торговец бегло оглядел собрание. — Индейцев обидно звать как?
— Северных или южных? — спросил Красавчик.
— Да любых. А?
— Ну, красные… Красножопые, — пробормотал Илай. Он покосился на старшего и умолк.
Хозяин вынырнул, утвердив на стойке бутыль — массивную, полупрозрачную, обросшую паутиной и кукурузной шелухой.
— Эста буэно! Я пью — с меня анекдот!
Мизинцем придвинув к себе стакан, мексиканец понюхал желтоватое содержимое. Скривился было, но решительно запрокинул кожаную шляпу, высосал неведомую жидкость и грохнул стаканом о стойку. Масло недовольно поморщился.
— Приходит кукарача — красный по вашему, да — приходит, значит, красножопый к индейскому колдуну, — объявил испанец, выставив крепкий указательный палец — И говорит, хочу, говорит, вождь, огненной воды попить.
— К шаману, — поправил Красавчик. — И шаман, это ж не вождь.
— К шаману, эста буэно, — согласился мексиканец. — А красным в баре не наливают. Научи, говорит, как мне по-белому просить налить горькую?
Он блеснул золотой коронкой и воздел перстни к потолку.
— Идет тот красный по пустыне… А, да! Нет. Шаман, шаман говорит ему — слушай, компа, самое оно, говорит, скажи «накапай, хозяин, на два пальца, да чтобы вставило».
Красавчик Илай загоготал было, но икнул и смолк, завидев суровый взгляд Зебулона.
— Идет тот кукарача по пустыне, — вел свое испанец, — и тут мандраж у него.
— Это не бывает, чтоб у красного мандраж. — Масло качнул головой. — Индейцы все забобонные, их Сатана бережет.
— Ну, стукнуло ему в башку, солнце напекло, дери его койот, — отмахнулся торговец. — История к чему. Заходит он, значит, в бар — а в кавесе всё перепуталось, заходит и говорит, понял, «а вставь мне», говорит, понял, «вставь мне», говорит, «на два пальца. Да чтоб закапало». А?
Гости хранили молчание. Даже Красавчик не заржал, чтоб лишний раз на конфуз не нарваться.
— Слышал я твой анекдот, амиго, — сказал Масляный Джек. — Только по-другому его рассказывают. Не индеец там был — мексиканец. Заходит в лавку, сомбреро снял. Нанюханный. Не в обиду.
— Какие обиды, каждый божьим делом сыт! — Испанец вскинул руки в золоте. — Оба с тобой под Пресвятой Девой ходим.
— Аминь, — подтвердил Масло, раскрывая гроссбух. — Извини, сынок, как раз дело делать надо.
