стопам Мажан-Арамазда!
Все, кто получал маленькие подарки царицы, чувствовали себя очень
счастливыми. Веселыми были все сопровождавшие царицу, от мала до велика.
Таги-Усак, опередив царицу, задолго до нее был в храме Мажан-Арамазда
и коленопреклоненно молился перед алтарем. Откуда-то сверху пробивался
узкий луч света и падал прямо на каменный лик великого бога, делая его до
ужаса грозным, словно бы ожившим.
— О, Мажан-Арамазд, всесильный и справедливый, вырви из моего сердца
черный источник греха! Сделай так, чтоб я стал для Мари-Луйс глыбой льда,
нежеланным и чужим! О единственный и всемогущий бог наш, сжалься надо
мной, будь милосердным!..
Шум на улицах все усиливался. Горожане выносили из дома навстречу
царскому шествию сухофрукты, сладкие напитки, пиво и наперебой стремились
угостить и царицу и ее свиту.
Улицы города чисто выметены и политы. На крышах домов выставлены
изображения разных идолищ-богов. «О пресвятая Эпит-Анаит, — думала про
себя Мари-Луйс, — какое множество богов у народа Хайасы! Зачем их
столько?»
Как заноза сидела эта боль в сердце царицы. Бог Митра, Шант, Лелван,
богиня Нуар и сколько еще других!.. «Кто ты, Шант, откуда ведешься? И за
что я должна почитать тебя богом?.. Легко сказать: поклоняйтесь только
одному богу. А как свершить небывалое?..» Хорошо, если бы Мажан-Арамазд в
подтверждение своей великой силы сам бы сотворил такое, что всех убедило
бы в его могуществе, чтобы все поверили в него, все те, кто не верит ей,
Мари-Луйс...
Процессия подошла к храму Мажан-Арамазда. Сотни жрецов встречали
царицу, воскуряя ладан.
Мари-Луйс не поспешила к ним навстречу. Мрачный взгляд ее черных глаз
говорил не столько об усталости, сколько о досаде и недовольстве. Она
словно бы вызывала на поединок и сонм богов, и весь мир. В ее длинных
черных ресницах сверкали иссиня-белые белки. Цвета вороньего крыла волосы,
разделенные на прямой пробор, были заплетены и уложены в высокую прическу.
На губах блуждала загадочная улыбка. Округлые плечи оголены, шея высокая,
и кожа такая тонкая и прозрачная, что кажется, выпей Мари-Луйс глоток
воды, будет видно, как он пройдет по гортани.
Внешне царица выглядела в этот день достаточно ровной и спокойной,
как Евфрат в Тегарамской долине, но душа ее бушевала. Не давали покоя все
те же волнения, все тот же внутренний голос. «В душе всякого смертного
