— О вине с дурманом, чтоб забыться и чтоб все сгинуло! Хочу, чтобы
душа моя и тело обрели согласие, не желаю я жить в угасании, вспоминая
только минувшие радости.
Таги-Усак понимал, что причина ее душевного разлада отчасти в нем. И,
о боги, как он любит эту женщину, как стремится к ней!.. Когда они
встретились впервые?.. Вчерашней ночью или целую вечность тому назад,
когда был сотворен первый человек? Когда?
Рассвело. Уже не так искрилось золотистое вино.
— А теперь в путь! Отправимся навстречу солнцу.
Мари-Луйс взяла с собой только жену и дочерей властителя Нерика. И
они пошли по узким улочкам города. А на достаточно большом расстоянии за
царицей следовали хорошо вооруженные воины из ее охраны. Мари-Луйс многих
из них знала в лицо. Это были воины, дарованные ей отцом, когда она
уезжала из Сисакана в Куммаху. Уже на новом месте царица всех их
переженила, и теперь, куда бы они с ней ни выезжали, Мари-Луйс всегда
брала в свою свиту и их жен.
С отцовыми владениями соседствует земля Арцах, единокровная и
братская для сисаканцев.
Улицы Нерика были многолюдны. Горожане веселились в честь приезда
царицы. Все несли святую воду в кувшинах и кропили царицу и ее свиту.
Вокруг курился ладан. Приближаясь к Мари-Луйс, люди сбрасывали с ног
обувь. Царицу земными поклонами приветствовали и хетты, бежавшие от своего
царя и нашедшие убежище в Нерике. Одеты они были в женоподобные балахоны.
В сочетании с их бородатыми лицами это выглядело довольно-таки комично.
Один из них вдруг выкрикнул:
— О богоравная царица, не отдай нас нашим мучителям на истязание!..
Юноши-армяне ярко раскрасили свои полуобнаженные тела. Идущие впереди
царской процессии дворцовые рабы несли медные и глиняные подносы с огнем
для храма Мажан-Арамазда. Встречный люд, примыкая к шествию, громко
приветствовал свою царицу.
— Слава светоносной царице нашей!.. Слава!..
И каждый считал за долг и за счастье прикоснуться губами к полам ее
развевающихся одежд. Девушки и парни поспешно надевали на ноги цепи, как
бы спасаясь от недоброго глаза и от беды, когда будут проходить мост через
пропасть, называемую адовой. Царица время от времени снимала с себя то
одно, то другое из украшений и одаривала девушек, тянущихся к ней с
восторгом и поклонением.
— Иди, дочь моя, — говорила она при этом, — припади к священным
