священно. Там, где у земли нет хозяина, человек теряет честь и совесть,
там рушится разум, исчезает разница между скотиной и пастухом, ее пасущим.
* * *
Андзев поспешил исполнить просьбу престолонаследника, и каменщики
очень скоро были доставлены на берег. Каранни вместе с ними отплыл на
лодках и высадился на острове.
У одной из скал у рыбаков были построены шалаши. Именно там и
заложили основание башни.
Каранни сделал каменщикам подарки. А затем, обращаясь к Андзеву,
сказал:
— Поскольку остров этот теперь мой, то, выходит, и все, кто на нем
обитают, тоже принадлежат мне? И эти рыбаки, и каменщики? Не так ли,
Андзев?
— Так, так! О, конечно же так!.. — поспешил заверить родоначальник
Васпуракана.
— А ты, Андзев, мудрец!..
Каранни объявил, что освобождает от рабства и рыбаков, и каменщиков,
что теперь они свободные люди.
Изрядно опешившие, эти свободные люди в знак благодарности кинулись
ему в ноги. А Каранни уже занялся другим: он велел привезти к нему с
берега Нуар. Увидев девушку, престолонаследник не смог посмотреть ей в
глаза: сердце еще горело огнем.
Нуар вся дрожала, предчувствуя, что с ней произойдет что-то страшное.
Может, престолонаследник решил принести ее в жертву, бросить в основание
строящейся башни?..
Каранни взял девушку за дрожащую руку, подозвал того юношу-рыбака, с
которым беседовал у костра, потянул и его руку и соединил их ладони.
— Держи ее крепко, свободный человек. Знай, что я даю тебе ее в жены.
Этот остров и омывающие его воды — мой вам подарок, тебе и твоей жене.
Навечно владейте им из поколения в поколение.
Родоначальник Андзев побледнел. Каш Бухини незаметно наблюдал за ним:
«Лопни, чванливая свинья! Царем хочешь стать! Ха-ха-ха!..»
Нуар заплакала, не выпростав руки из горячей ладони растерянного
юноши, и оба они опустились на колени перед престолонаследником. Верховный
жрец благословил их.
Каранни приказал Андзеву, чтобы в башне, когда она будет достроена,
был установлен жертвенный алтарь супруги бога Ара богини Нуар.
— О Нуар! О райское диво! Нет другой радости, кроме тебя!..
Возвратились на берег. Каранни всю ночь пил виноградное вино и
обнимал то одного, то другого из пировавших с ним родоначальников.
— Братья мои, собственными руками я погасил светильник своей
радости!..
Тревога родоначальника Андзева не рассеивалась: царевич наверняка
