мной, то этого делать не следует, потому как ты в возрасте отца моего, и,
повторяю, он любит и чтит тебя и просил приветствовать тебя, дать в твою
честь обед.
Родоначальники были восхищены мудростью и благоразумием
престолонаследника: «Страна наша сейчас во власти сильного человека!» — с
радостью думали они.
В честь Андзева Каранни устроил игрища, в которых участвовали все
царево войско и войска родоначальников. Затем выехали на лодках в
увеселительную прогулку по морю, не очень, однако, удаляясь от берега. Был
дан и отменный обед. От выпитого вина и пива все раскраснелись и обратили
взоры на запад, туда, где несет воды священный Евфрат.
Каранни вспомнил слова Мари-Луйс, которая как-то сказала: «Познай
того, к кому питаешь враждебные чувства, и тем освободишь себя от излишней
ненависти». Ненависть — состояние, недостойное похвалы, но она, увы, часто
сопутствует нам...
Родоначальник Андзев прибыл с двумя сыновьями и с полсотней воинов.
На душе у него было неспокойно. Он ненавидел Куммаху со всеми ее
уложениями и грезил о том, чтобы объявить себя царем Васпуракана. Из
страны хеттов к нему то и дело наезжают разного рода люди. Разве
престолонаследнику это неведомо, о боги?.. Царь хеттов Мурсилис говорит
ему: «Ты, Андзев, отойди от Уганны, и я пришлю тебе корону. Твоей голове
очень пойдет корона». И много другого обещал ему Мурсилис. От вожделений
сердце у Андзева разрывается. Да и что ж в том такого, что хочется быть
царем? Его родословная ведется от самого прародителя армян достославного
Гайка. В своем дворце он уже давно завел и царский трон, и правило
величать себя царем.
После завершения обеда Каранни попросил, чтобы Андзев прислал
каменщиков сюда, на берег моря.
— Мне очень нравится тот маленький островок. Видишь, вон?.. Будь
добр, подари его мне. Я хочу построить там башню и поставить на ней
часового. Царь хеттов Мурсилис делает вид, что ищет сближения с нами, но
на уме у него одно: уничтожить и меня, и тебя и захватить твое море Наири.
А за остров я дам тебе две сотни коней и десять колесниц.
Андзев опустил голову, скрывая лицо, которое — он это чувствовал —
страшно побледнело.
— О божественный, не надо мне ничего. Я с радостью дарю тебе этот
остров, в честь твоего, такого приятного для меня, приезда.
— Только в обмен, дорогой Андзев! — сказал Каранни. — Право на землю
