Его дыхание щекотало кожу за ухом, и я боролась с неконтролируемой дрожью. Внутри меня все плавилось.
— Разрешение? Ты думаешь, что я нуждаюсь в твоем позволении? — смесь злости и похоти в его голосе взбудоражила мое сердце. Я ненавидела это. Я любила это. Я никогда еще так сильно не хотела бежать от кого-то и одновременно поцеловать его.
Что это, к черту, со мной случилось? Не удивительно, что похоть считается такой опасной. Она заставила меня забыть мои проблемы, неприятности, заставила забыть о беспокойстве, обо всем, кроме желания с ним бороться. Чтобы сдаться ему.
— А... — блондин прокашлялся, хмурясь, — Э, Фокс? Что именно ты делаешь?
Он посмотрел ниже, на мое запястье, где Фокс сжал сильнее, пока кончики моих пальцев не сделались красными.
Фокс не разрывал со мной зрительного контакта, держа в плену своей руки.
— Я изучаю. Убирайся.
Ему не нужно изучать меня, чтобы заставить мой желудок скрутиться узлами, а мысли настроить против самой себя. Он был чертовки хорош в этом.
Блондин усмехнулся, но его взгляд осторожно скользнул между нами.
— Изучаешь? — он сделал шаг ближе. — Приятель, я позабочусь о ней.
Я впилась в него гневным взглядом. Эгоистичный идиот.
— Позаботишься обо мне? Как будто я проститутка или мусор, который вы должны оставить на обочине дороги? — я повысила голос и попыталась вырваться из хватки Фокса.
Фокс прорычал сквозь зубы, сердито смотря на блондина:
— Ос, ты делаешь хуже, уходи.
Дернув меня к себе, он зашипел, когда я врезалась в него плечом. Тепло его тела окутывало меня, наряду со слабым запахом высохшей крови, после боя.
— Хватит бороться. Я не позволю тебе уйти, поэтому лучше тебе привыкнуть к этому.
— Ты не можешь удерживать меня против моего желания. Если думаешь, что можешь, ты еще больший идиот, чем я думала.
Мое сердце забилось быстрее, посылая в тело адреналин.
— Не вынуждай меня причинить тебе боль.
Я не выжила бы в жизни, которую имела, не научившись себя защищать. Я причиню ему боль. Я получу свободу.
Оскар сделал шаг назад, неохотно подчиняясь приказу Фокса.
Как только он ушел, Фокс склонил голову и обжег меня холодом своих глаз. Мой желудок скрутило от страха, а мои ноги ослабли. Эффект, который он оказывал на меня, был за гранью любых правил. Никто раньше так со мной не обращался, заставляя бояться.
— Ты никогда не сможешь сделать мне больно, dobycha.
Мой слух резануло от экзотического слова.
Его глаза расширились, затем он прищурился в раздражении. Он допустил промашку, используя не австралийское слово, и это его разозлило.
