ГЕРТРУДА: О, Господи, я чувствую, нас ждёт любовное приключение.
ЛУИЗА: С чего ты взяла?
ГЕРТРУДА: Ну, я же не вчера на свет родилась, дело ясное, у тебя будет любовник.
ЛУИЗА: Нет!
ГЕРТРУДА: Я об этом позабочусь. Я буду твоей наперсницей. И вот что мы с тобой сделаем: ты сверху будешь одеваться так же, чтобы твой муж продолжал видеть перед собой свою золушку. Но под этим… я сошью тебе такое бельишко, глядя на которое, у мёртвого штаны по швам разойдутся.
ЛУИЗА: Что ты такое говоришь, я замужняя женщина.
ГЕРТРУДА: Подумаешь, Екатерина II вообще царицей была, а спала с конём.
ЛУИЗА: Нет, я не смогу!
ГЕРТРУДА: Что значит, не смогу, если это Богу угодно!
ЛУИЗА: Мой муж убьёт меня, если узнает.
ГЕРТРУДА: А я на что? Я сделаю так, что он и не догадается. Чего, чего, а пыль в глаза пустить, это я умею.
ЛУИЗА: Нет, нет, я не согласна.
ГЕРТРУДА: Поздно отступать. Ты уже давно на это согласилась, в тот момент, когда, сидя у окна, бросила томный взгляд на улицу. Или когда, глядя на канарейку в клетке, вздохнула, подумав о своей участи. Что ж это твой муж за целый год так и не сумел как следует тобой распорядиться? Ты до сих пор не беременна?
ЛУИЗА: Он говорит, мы не можем пока себе этого позволить, мы должны экономить.
ГЕРТРУДА: Вот пусть он экономит, а мы пока найдём тебе достойного любовника.
ЛУИЗА: (Доверительно) Если не считать первой брачной ночи, я ведь всё ещё девственница. Он только и знает, что твердить с утра до вечера: «Шестьсот талеров в год, шестьсот талеров в год»!
ГЕРТРУДА: Мне кажется, сегодняшний твой визитёр — это то, что нужно.
ЛУИЗА: О, Боже, мой! Колбаска!
ГЕРТРУДА: Да, можно и так сказать!
ЛУИЗА: (Открывает духовку) Мой обед! Он сгорел!
ГЕРТРУДА: О, я как раз сосиски сварила. Я их тебе уступлю.
ЛУИЗА: О, ты меня спасёшь!
ГЕРТРУДА: Сейчас принесу.
Она бежит вверх по ступенькам и скрывается на своей половине. Луиза остаётся одна. Подходит к окну, распахивает его, выглядывает наружу, делает глубокий вдох. Затем идёт в центр, резко встаёт на цыпочки. Ничего не происходит. Она снова поднимается на цыпочки и пытается заглянуть, упадут с неё панталончики или нет — безуспешно — они не падают.
ЛУИЗА: И как они с меня упали? (Пробует снова) Невероятно. Должно быть, сам Господь их с меня стянул.
Входит Гертруда, она несёт кастрюльку с сосисками.
ГЕРТРУДА: Вот, держи. Поставь в духовку и подогрей.
ЛУИЗА: Как мне отблагодарить тебя?
ГЕРТРУДА: Слушай, что я тебе буду говорить. Я тебе уже давно сказать хотела. Твой муж — это тяжёлая, грохочущая машина. Окажись на её пути, и она тебя спокойно переедет. Но с другой стороны, как все эти механические чудовища, их издалека слышно, когда они приближаются. Я буду твоим дозором.
