— Сколько партий заявляете?
— Выбор всегда за гостем.
— Пять! — коротко прозвучал ответ.
— Увы, коллега! — со смущением проговорил Кудайбергенов. — Больше четырех я не вытягиваю, устает рука.
— Как вам угодно! — Табаров был готов на все.
Весь облик генерального являл собою нечто агрессивное, не признающее ни снисхождения к себе, ни пощады противнику. Он так и заявил:
— Бью напропалую! Итог покажут шары.
— К вашим услугам!
Шибынтаев с напряженным вниманием вслушивался в словесный поединок двух бильярдных гладиаторов перед схваткой. Никто из них не собирался уступать другому. Они разговаривали над игровым столом вроде бы на отвлеченную тему, но каждый думал о своем, о более грозной схватке, знаменующей собою существо их профессии, а быть может, всей жизни.
— Что разбиваем? — осторожно спросил ученый. — Может, пирамидку?
— Начнем с «американки», — не уступал ему выбора Кудайбергенов, проявляя характер.
— Кто разбивает?
Шибынтаев шагнул от простенка, где стоял, молча наблюдая за перепалкой игроков, и предложил, желая потрафить своему шефу:
— У нас первыми начинают гости.
Кудайбергенов смерил его неодобрительным взглядом.
Главный кротко отступил обратно к шторам.
— Еще вопросик, прошу извинить, — произнес Табаров, глядя с усмешкой в лицо партнера. — При выигрыше я получаю кий в подарок. Не откажусь… А если счастье улыбнется вам? Чем откупаться мне, если не секрет?
— С гостя ничего не берем! — опять высунулся некстати Шибынтаев.
— Неравных условий не принимаю! Нет, и еще раз нет!
Табаров положил кий поперек стола, повернувшись боком, и отряхнул ладони, показывая, что не собирается продолжать игру.
Взгляд Кудайбергенова, обращенный на своего главного, был на этот раз более уничтожающ и свиреп, чем минутой раньше.
— Виктор Николаевич! — проговорил генеральный с заметным волнением в голосе. — А если я объясню вам свои условия в конце первой партии?
— Могу подождать.
— Разбивайте, — почти приказал Кудайбергенов.
И здесь произошло чудо, которого не ожидал даже такой искушенный бильярдист, каким был хозяин лесного дома.
Табаров как бы невзначай тронул тупым концом кия ближний к нему шар. Тот медленно покатился в сторону сложенной треугольником кучки белых шаров. Одинокий тот шар, едва прикоснувшись к другим, дошел до правой дальней лузы и бесшумно исчез в ней.
— Блеск! — воскликнул, утратив контроль за собою, Шибынтаев и громко захлопал в ладоши.
А Кудайбергенов весь вытянулся, внутренне собрался. Стало заметно, как отхлынул куда-то за ремень его океански-обширный живот. Он пружинисто забегал вокруг стола, обметая пол раструбами брюк, примериваясь взглядом к неразбитой кучке шаров.
