И я лежал, смотрел в одну точку, мысленно стучался в двери Аллаха за своей порцией помощи. Редко просил и никогда не получал ее, когда она по-настоящему была нужна. Где-то вдалеке лаяли собаки, осень только начиналась; темно-бордовая рубашка на мне превратилась в грязно-коричневую тряпку. Я плакал от понимания, что мы, люди, сами выбираем – дышать или задыхаться. Тогда остановил свой выбор на «дышать»…
В тот момент так сильно хотелось жить, хотя и разочарований набралось по горло. В тот момент мечтал, что не за горами теплая ночь, и я снова прогуляюсь по полуночной деревне под стрекот сверчков. В кармане будут шуметь поджаренные неочищенные каштаны, ветерок будет щекотать воротник рубашки, а над головой загадочно заблестят восхитительные в своем молчании звезды. Кто-то говорил, что каждый день надо совершать что-нибудь прекрасное, имеющее отношение именно и только к этому дню. «Сегодня не успел ничего совершить», – разочарованно вспомнил я и потерял сознание…
Он обманул меня. Один из самых красивых парней нашей деревни. Низкорослый шатен с глазами черничного цвета, сексуальной ямочкой на подбородке и обволакивающим голосом. Насиф был немногословен, и это завораживало, притягивало к нему. Молчаливые мужчины – слабость романтичных девушек и геев. Ведь эту молчаливость мы можем расценить так, как хотим. «Он по мне с ума сходит, настолько сильно, что не может выразить чувства словами! И вообще, мужика не красит болтливость…» Безысходная наивность. Цепляться за соломинку – казалось, только так и можно жить…
Проходя мимо него, я с трудом отводил взгляд. Честно признаюсь, настолько сексуального парня до сих пор не встречал. Теперешние огламуренные мальчики с проэпилированными телами годятся только для быстрого развлечения. А за Насифом любая женщина, любой гей пошли бы до изнанки земли. В таких мужчинах видишь силу. Силу завоевывать, отбирать, уводить…
Он практически не общался с другими ребятами, которые, кстати, побаивались его. Во-первых, Насиф излучал неоспоримую власть, во-вторых, он был сыном главы местного муниципалитета. Эта его обособленность ото всех меня тоже обманула. «Он не такой, как все. Он поймет». Чего я от него ждал? Что он мог понять!
Моросил дождь, я спешил домой. Насиф стоял у входа в чайхану, курил в одиночестве. Освистнул меня. «Пошли…» Мгновенно оказываюсь во власти его глубокого голоса. Сажусь в зеленую машину, еду с ним туда, где кончается деревня, к подножию горы. В голове мелькают самые романтические картины. До сих пор помню запах дождя из приспущенного окна, шум мокрой гальки под колесами, его дерзкую руку то на переключателе скорости, то на моем колене. Мне пятнадцать. Юнец с длинными кудрями и мечтами о любви…
