ХЬЮМАН: Что случилось? Почему вы так говорите?
ГЕЛЬБУРГ: Вчера я пришел домой поздно, всю вторую половину дня был в Джерси — у нас там проблема. Она уже крепко спала. Я сделал себе макароны. Обычно она оставляет мне что-нибудь поесть.
ХЬЮМАН: С головой у нее нет проблем.
ГЕЛЬБУРГ: Я же вам рассказывал: она прекрасно двигается в кресле по кухне. Флора по утрам делает покупки — это домработница. Иногда я спрашиваю себя, не встает ли Сильвия и не бродит ли по квартире, когда я ухожу.
ХЬЮМАН: Это исключено — она парализована, Филипп, это не уловка, она больна.
ГЕЛЬБУРГ: (смотрит на Хьюмана со стороны). О чем вы с ней говорите? Знаете, она выглядит так, словно вы видите ее насквозь.
ХЬЮМАН: (смеется). Было бы хорошо, если б это, действительно, было так. Мы говорили о том, как нам поставить ее вновь на ноги — и все это не против вас, Филипп, поверьте мне. (Легкая улыбка). Господи, неужели вы не можете доверять мне чуть-чуть больше?
На минуту Гельбург выглядит почти успокоенным. Короткий изучающий взгляд в лицо Хьюману, затем легкий кивок.
ГЕЛЬБУРГ: Никогда не думал, что смогу с кем-нибудь так говорить. Нет, я доверяю вам.
Пауза.
ХЬЮМАН: Хорошо. Рассказывайте дальше, я вас слушаю.
ГЕЛЬБУРГ: Когда мы говорили первый раз, вы спросили… ну, сколько раз в неделю.
ХЬЮМАН: Да.
ГЕЛЬБУРГ: (кивнул). Иногда у меня возникают проблемы.
ХЬЮМАН: Хм. Ну, это, знаете ли, у многих бывает.
ГЕЛЬБУРГ: (облегченно). Вам часто приходится это слышать?
ХЬЮМАН: Даже очень.
ГЕЛЬБУРГ: (судорожная вызывающая улыбка). А с вами это когда-нибудь было?
ХЬЮМАН: (озадачен). Со мной? Ну, конечно, пару раз. А у вас это недавно?
ГЕЛЬБУРГ: Ну… да. Недавно… Но и давно тоже. (Жест, намекающий на прошлое).
ХЬЮМАН: Понимаю. Но напряжение только усугубляет положение.
ГЕЛЬБУРГ: Да. Я тоже заметил.
ХЬЮМАН: Только не думайте, что настал конец света, это не так. Вы еще молоды. Это — как море, оно то отступает, то возвращается. Но вы не должны забывать, что она вас любит и хочет.
Гельбург смотрит на него широко открытыми глазами.
Вы же знаете это, или нет?
ГЕЛЬБУРГ: (кивает, оставаясь какое-то время в раздумье). Моя свояченица говорит, вы раньше на пляже ходили гоголем.
ХЬЮМАН: Раньше — да.
ГЕЛЬБУРГ: Я часто спрашивал себя, может, это от того зависит, что Сильвия — единственная женщина, которая у меня была.
ХЬЮМАН: А почему это должно иметь значение?
ГЕЛЬБУРГ: Не знаю, но мне не давало покоя, что она, возможно, ожидала большего.
ХЬЮМАН: Знаете, так думают многие, и некоторые мужчины спят с большим количеством женщин не потому, что они более уверены в себе, а потому что боятся утратить эту уверенность.
