Но за упущения Хилькевичу еще всыплют, и вполне заслуженно всыплют. А что теперь-то предпринимать? Который из двух подозреваемых — преступник? И где улики, доказательства? Ах, ну до чего все скверно!
Между тем сроки содержания подозреваемых под стражей истекали. Необходимо было кому-то из двоих предъявить обвинение в убийстве или же отпустить обоих, или по крайней мере одного Гроховенко, потому что против Божнюка заведено дело о хулиганстве по ранее поданному заявлению. Хилькевич запросил у областной прокуратуры продления сроков дознания. Ответили отказом, сочтя его доводы неубедительными. Пришлось Гроховенко отпустить. А дело приостановить за недостаточностью улик. Однако областная прокуратура и такое решение не одобрила: как это в Сторожце «повиснет» нераскрытое убийство! Из Харькова направили на расследование опергруппу: следователя облпрокуратуры Загаева и оперативника Ушинского.
Областных коллег встретили без особой радости — кому приятно признаваться в собственной оплошности и бессилии. Следователя облпрокуратуры Загаева Хилькевич немного знал — приходилось встречаться на совещаниях в Харькове. Константин Васильевич Загаев, сухощавый, с красивой волной седоватых волос над высоким лбом, похожий на артиста Жакова, как-то сразу незаметно дал понять, что приехал сюда не огрехи считать, а дело распутывать вместе с местными работниками. Ну прошляпил кое в чем Хилькевич, ну получит за это от начальства, но ведь не от Загаева же. Так о чем тут тревожиться?
Хилькевич оперативника Ушинского совсем не знал и опасался больше: такие вот молодые «областные», они с гонором, старым кадрам ничего прощать не склонны. Однако и Ушинский оказался простецким парнем. Лицо у него круглое, бесхитростное, от всего большого тела веет жизнерадостным добродушием. С такой внешностью в самый раз учителем физкультуры в школе работать.
Хилькевич почувствовал себя свободно, ободрился. Подробно ввел приехавших в курс дела, высказал свое мнение:
— Лично я почти уверен, что убил Гроховенко.
— Возможно, возможно, — пожал плечами Загаев.
— Почему вы так полагаете? — распахнул простодушные глаза Ушинский.
— Ну как же, только у Гроховенко были хоть какие-то основания обижаться на Машихина. Установлено, что полгода назад Гроховенко посадили на пятнадцать суток за избиение жены, и свидетелем против него был кто? Машихин! И вот ссора…
— Подозреваемые заявили, что оба ссорились в тот день с потерпевшим, — напомнил Загаев.
