Браво, говорю я, так и рассуждают настоящие суперзвезды. Когда Герстнер увидел, что IBM за четыре месяца недосчиталась $800 млн прибыли, он взял да и перефокусировал главные задачи компании. Как ни твердили ему, что IBM выживет, только если разделить ее на части, Герстнер и ухом не вел, напротив, он еще дальше пошел против здравого смысла, срезав цены на ключевой и самый прибыльный продукт, универсальные ЭВМ. Ему хватило самоуверенности, чтобы публично заявить: «Компьютеры – замечательная штука, но им не заменить искры человеческого разума». Десять лет спустя Герстнер уже имел репутацию автора одного из величайших преображений в истории американского бизнеса.
Трудно, конечно, поставить себя на место великого атлета или бизнесмена, но, если попытаться вообразить себя таковым, это здорово помогает понять, как работает голова у неординарно мыслящих личностей. Прежде всего, они никогда не оценивают себя по своим результатам; им нет дела, сколько денег они заработали и каков их прежний счет поражений и побед. Что доставляет им особое наслаждение, так это моменты наивысшего напряжения перед лицом неизвестности: когда ты на старте в паре с сильным соперником, когда твой удар может вывести команду в чемпионы, когда показанное тобой время решает судьбу олимпийского золота. Чистый успех означает, что нужно самому создать возможность и испытать себя – свои силы, дух и волю, чтобы проверить, сможешь ли достойно ее реализовать.
Новый вызов, новое испытание – вот что придает работе интерес и смак, убеждены Билл Гейтс, Лу Герстнер, Донни Дойч, от природы наделенные гиперуверенностью в себе. А Дойч не преминет ввернуть, что еще и «веселье». И действительно: если результат известен наперед, в чем же тут кайф, возбуждение, удовлетворение?
Быть уверенным в себе означает презреть внешние реалии, а заодно и мнения других и верить только в себя и свою способность добиться чего-то грандиозного. Что значит «грандиозного»? Посмотрите на Роберта Джонсона – сами поймете.
Как думаете, каковы были его шансы выбиться в первые миллиардеры среди афроамериканцев, когда в 1950-х он мальчишкой бегал в начальную школу во Фрипорте, Иллинойс? А шансы создать и возглавить крупнейший из ориентированных на черных и руководимых черными кабельных каналов? Нулевые! Джонсон родился в те времена, когда в его родном штате Миссури все еще процветала сегрегация и темнокожие не имели права ходить в те же школы, что и белые. Мог ли мечтать о чем-то великом один из десяти детей фабричного рабочего, чей «коммерческий» опыт ограничивался доставкой газет по округе? Зато Джонсон мечтал получить высшее образование – и добился своего, единственный из семьи. В Университете штата Иллинойс у него появилась новая мечта: поступить на дипломатическую службу и стать послом. Первый шаг в этом направлении Джонсон сделал, когда записался на курс МBA по международным отношениям в Принстон, а после переехал в Вашингтон и поступил помощником к конгрессмену. На одной вечеринке кто-то обмолвился, что из него получился бы «неплохой лоббист кабельного телевидения». Хотя Джонсон не особо представлял, о чем речь, на предложенную встречу он пошел. И в итоге получил место вице-президента по связям с правительством в Национальной ассоциации кабельного телевидения. Он быстро освоился в новой области, узнал, как сегментируется телевещание для разных аудиторий, что и натолкнуло его на мысль создать кабельную сеть для афроамериканцев. С кредитом в $15 000 и при поддержке крупного инвестора Джонсон в 1980 г. основал Black Entertainment television (BET). Уже через пять лет BET стала крупной динамично растущей компанией, и в 2001 г. он продал ее Viacom за $3 млрд. Сохранив за собой руководящий пост, Джонсон заработал на сделке $1,5 млрд.
