О том, чтобы дворник подметал как положено, Малышев уже звонил в домоуправление, но там оправдывались и притом непочтительно, сварливо, почему-то только так и принято разговаривать в домоуправлениях, такой тон у них вроде служебного, — дворников у них нет, кадров не хватает, никто не хочет идти в подметалы, все хотят в министры, так что Витя-дворник у них нарасхват, тянет на две ставки, так и сказано было — «работает за двоих», — но Малышев знал — от разгильдяйства у них нехватка кадров. Каждое домоуправление имеет свой фонд жилья для сотрудников, редкая возможность привлекать стоящие кадры, да видно разбазаривают, дают квартиры не тому, кому следует. В иных городах дворники весьма в почете, к примеру, молодой дворник из Киева стал даже делегатом Всесоюзного съезда комсомола, у него не только метла, но и кабинет свой и селектор для связи с жильцами — все для народа, а что у этого деятеля? Малышев и в горсовет звонил еще весной, когда пыль пошла, ему сказали, что готовится переход на прогрессивный метод бригадного обслуживания, тогда будет больше порядка и ответственности, но дворника, похоже, приструнили, стал он подметать пораньше, а потом, видно, надоело рано вставать и пошла пыль столбом в самый час пик, когда люди на работу идут, когда детей в садик ведут, причем, возле дома медиков он поднимал пыль с особым остервенением и матерки его слышны были на всех пяти этажах, наверняка его Чинибеков воодушевлял, не зря они пили вместе. Кстати сказать, рядом с врачебным домом стоял желтый дом работников автотранспорта, где жили, в основном, шофера, за ним серый дом актеров, горсовету как-то удалось три дома подряд заселить по профессиям. Возле шоферского дома Витя-дворник почему-то не хамил, не ругался, вел себя тише воды, ниже травы, а вот здесь…
Малышев вернулся домой, снова включил магнитофон — не ломать же режим с утра! — заметив при этом, что руки его дрожат. Марина попросила сделать потише, Катерина еще спит.
— А почему она до сих пор спит? — возмутился Малышев. — Когда же она будет готовиться к экзаменам?
— Весь день впереди, успеет, — отозвалась Марина. — Ты только успокойся, пожалуйста, не поднимай бурю из-за пустяков. Лучше послушай новость.
Он убавил громкость, сели завтракать. Малышев плохо слушал и английскую речь, и русскую, и Марина, видя это, повторила настойчивее:
— Ты слышишь, о чем я говорю? Жемчужный в ФРГ остался, попросил убежища.
— А-а, — Малышев брезгливо поморщился. — Туда и дорога. — Он знал Жемчужного лишь по слухам, да и кто его тут не знал, актер вроде бы неплохой, но Малышев в театре бывал редко, страсти-мордасти зрительские его мало трогали, тогда как Марина была театралкой завзятой, впрочем, как и Катерина, медом не корми, хотя у дочери интерес к сцене понятный — уже пять лет она занималась в балетной студии при Дворце культуры комбината.
