Хустина. Я мигом. Сейчас увидите. (Уходит.)
Марта. Потом этот человек, рычал и прыгал тут… Сатир…
Льермо. Скажу вам по секрету, я думаю, Эстремадурского Сатира на свете нет и никогда не было. Его наш алькальд придумал, чтобы туристов приманивать. Как пошел слух, что он вытворяет, так сразу стали сюда шведки приезжать, англичанки и даже дамочки из Саморы.
Марта. Потом телефонный звонок. Кто это мог быть, Энрике? Никто не знает, что мы здесь.
Льермо. Это я был, сеньора. Я звонил по телефону и сказал: «Первое января, второе февраля…» (Смеется.)
Энрике. Ну и Льермо, ну и затейник!
Голос Хустины. Марта! Марта! Идите сюда, не могу найти цианистого калия.
Марта. Простите, я на минутку. Иду, Хустина! (Уходит на кухню.)
Льермо. До скорого, маэстро. Я возвращаюсь к себе в логово. Вы знаете, где меня найти. Только скажите, сделаю все в лучшем виде. (Уходит.)
Энрике идет к двери, убеждается, что она заперта. Направляется к чемоданчику с драгоценностями, открывает его и довольно улыбается, обнаружив, что все на месте.
Энрике. Тшшш! Эй! Дедушка… дедушка… Можете выходить.
Дверца шкафа осторожно открывается. Из шкафа выходит дедушка в одежде Сатира, а именно — в плаще и шляпе.
Грегорио. Уф! Я уж думал, никогда не выберусь из проклятого шкафа.
Энрике. Во что это вы вырядились?
Грегорио. Наряд бедного Эустакио. А он обряжен в мое. Я чуть не окоченел от холода. Неужели никто не заметил подмены?
Энрике. Никто, даже Марта. Люди относятся к покойникам с большим почтением. А этого покойника нам послало Провидение.! Что вы намерены делать?
Грегорио. Уйти отсюда. И как можно скорее. (Набирает номер телефона.) Ну и рожи у них будут, когда узнают, что я ушел и все семейное состояние прихватил! (В трубку.) Пирула… Это я, Грегорио, твой Гоито… Да, все превосходно… Потом расскажу… Через десять минут на площади, на скамейке… Да, где голуби…
Дверь дедушкиной комнаты открывается, и появляется донья Сокорро.
Сокорро. Бедняга! Как будто спит. Пойду позвоню по телефону. Знаете, сегодня ночью мы ждем, что выйдет первый камень из почки у… Ах… Занят… (К дону Грегорио.) Добрый вечер.
Грегорио. Добрый вечер. Я сию минуту заканчиваю.
Сокорро. Ничего, ничего. Позвоню потом. Мне не к спеху. Какое горе! Это ужасно! (Идет к двери. К Энрике.) Знаете, на кого, мне показалось, похож этот сеньор в плаще?
Энрике. Знаю. На дона Грегорио.
Сокорро. Какое горе! Вот она, жизнь! Боже милостивый! Пойду еще раз взгляну на бедняжку. (Входит в дедушкину комнату.)
