…Потом он выйдет из вагона и поставит вещи на платформу, а я прыгну в его объятия и буду шептать: «папа, папочка». И время остановится…
КОММЕНТАРИЙ И. АКИМОВА
Прежде всего, считаю своим долгом объяснить, зачем в этой книге комментарий.
Дело в том, что Карпов не стал делать эту книгу один. Он отказался от контакта с бумагой. Он эту книгу рассказал, продиктовал, доверил ее моим рукам, предоставив мне приятную возможность в ней поучаствовать. И все же книга Карпова рождена потребностью разобраться в себе, сознанием: пришло время подвести итоги. И свою задачу комментатора я вижу в том, чтобы помочь автору в этом занятии.
Я вообще считаю, что в подобных книгах комментарий необходим. Ведь это реальная попытка сделать картину объективной.
Любой человек, вспоминая свою жизнь, рассказывая обо всем, что оставило след в его душе, что повлияло на его жизненный путь, субъективен. И Карпов здесь не исключение. Рассказывая о себе, он смотрит в свое прошлое и в свою душу, как в зеркало; и хочет он того или нет – получает плоскостное изображение. Комментарий поможет, как я надеюсь, стать этому изображению объемным.
Я вполне могу представить, почему достижения Карпова производят впечатление на публику.
С первой минуты появления на шахматной и социальной авансцене он воплощал обыкновенность. Он всегда был, как все; ни обликом, ни манерами – ничем не выделялся. Ни малейшей претензии на исключительность. Не просто демократичный, но подчеркнуто демократичный, программно демократичный. Человек толпы. Но притом и человек, добившийся всего, что только мог себе пожелать. Он как бы доказывал, что наша судьба, прежде всего, зависит от нас самих.
Он не просто символизировал успех; своей судьбой он подтверждал, что каждый имеет свой шанс.
И все-таки здесь есть загадка, которая стоит того, чтобы в ней разобраться.
Первая глава, рассказанная Карповым, дает немного материала для анализа. Зато каждый факт здесь имеет особую ценность. Он несравнимо важнее тех, которые жизнь начнет нанизывать в последующие годы. Ведь именно в первые три-пять-семь лет (это уже крайний срок) в ребенке вырабатывается отношение к морали, формируется чувство гармонии, наконец, складывается система мышления.
Если же учесть, что Карпов был болезненным ребенком, что его энергия была ограничена, то, естественно, что его уделом стала созерцательность.
Означает ли это, что он плохо развивался?
Разумеется, нет. Природа всегда находит возможность компенсации. Я убежден, что результат этого созерцания (в случае Карпова это несомненно, но и вообще) выше, чем искусственное прививание навыков к размышлению, которые родители обычно стремятся воспитать в детях, чья живая непоседливая природа этому, как правило, сопротивляется. Самым важным для развития Карпова было то, что его не торопили, не насиловали.
