СИББИ. Ну и чудеса. Надо будет рассказать отцу Джону.
БРОДЯГА. А если в другой день положить немножко мяса, ничего плохого не случится, даже наоборот. Смотрите, мэм. Я на минутку положу в горшок маленькую симпатичную курочку, которая лежит у вас на коленях, и вы сами поймете. (Берет цыпленка и кладет в горшок.)
ДЖОН (с сарказмом). Хорошо, что сегодня не пятница!
СИББИ. Придержи язык, Джон, и не перебивай человека, не то получишь по башке, как бабушка короля Лохланна.
ДЖОН. Давай, давай, я больше ничего не скажу.
БРОДЯГА. Если мне придется проходить в ваших местах в пятницу, я прихвачу с собой добрый кусок барана или грудку индюшки, и вы сами убедитесь, что через две минуты в горшке будет вонючая жижа.
СИББИ (встает). Пора вынуть цыпленка.
БРОДЯГА. Я помогу вам, мэм, чтобы вы не ошпарились. Еще минутка, и вы увидите вашу курочку белой, как ваша кожа, на которой лилии и розы сражаются за власть. Вам приходилось слышать, что парни из вашего прихода пели, когда вы вышли замуж, – те из них, которые не онемели от горя и которым не совсем мешали рыдания, или выпившие немного, чтобы успокоиться и не сойти с ума, когда потеряли надежду заполучить вас?
Довольная Сибби вновь усаживается на свое место.
СИББИ. А они пели?
БРОДЯГА. Пели, мэм, еще как пели. Вот так они пели:
Там, где ива плакучая,
Песню пела Филомела…
Нет, не то – странные штуки вытворяет память!
На танцах у Дермоди
Мы повстречались.
Нет, нет, не так – вру, вспомнил.
Ах, Пейстин Финн – любовь моя,
Она с ума свела меня.
СИББИ. При чем тут Пейстин?
БРОДЯГА. А как им называть вас? Неужели вашим настоящим именем, когда у вас есть муж, который готов вышибить мозги любому, едва посмотревшему в вашу сторону?
СИББИ. Ну, наверно, нет.
БРОДЯГА. Я стоял рядом, когда парень сочинял песню и записывал ее плотницким огрызком карандаша, а по щекам у него бежали слезы.
Ах, Пейстин Финн – любовь моя,
Она с ума свела меня,
Ах, в сердце лишь она одна,
О чем пою я без конца.
Ты верь, ты верь!
Вот ночью выломаю дверь.
Cибби взяла вилку, чтобы вытащить из горшка цыпленка, но бродяга, жестом удержав ее на месте, продолжал петь.
Для парня нет прибытка в том,
Что одинок он день за днем,
Вот посидеть бы с ней в пивной
И вместе выпить литр-другой.
Ты верь, ты верь!
Вот ночью выломаю дверь.
Сибби вновь привстала, но бродяга взял ее за руку.
БРОДЯГА. Подожди, сейчас уже конец. (Поет.)
Один я девять дней подряд
Лежу в кустах и в дождь, и в град;
Я думал, что она придет,
Свистел, свистел, она ж нейдет.
