Я сам.
Я радостью крылатой взнесен,
Как чудным зверем Иезекииля.
Кто умирает – выбирает роль;
А я желаю вдоволь насмеяться
Над этим злым бродягой – там, вверху! –
Над месяцем, глазеющим на нас
Весь вечер, – я его переглазею!
Какое страшно бледное лицо!
То белизна проказы – лунной хвори,
Что заражает мир. Когда умрем,
Пусть нас положат на холме открытом
Вверх лицами, чтоб знали все – и тот
Бродяга прокаженный в бледном небе, –
Что мертвые смеются.
