Но самым забавным из моих детских воспоминаний о том лете в деревне было вот что. Во дворе дома, прямо возле крыльца росла огромная старая вишня. Почему она казалась мне такой огромной и старой, я не знаю. Может, от того, что я сам был ещё маленьким юнцом-сорванцом. В тот год видимо был хороший урожай, потому что дерево всё буквально казалось красным от обилия спелых и сочных ягод. Они были везде, от макушки до самой земли, их собирали каждый день вёдрами, а они всё никак не кончались. Я объедался ими,… какие же они были сладкие,… ничего в жизни вкуснее не пробовал, да уж, наверное, и не попробую. Рос у Курулей сынок, совсем маленький мальчишка, годика полтора, я думаю, ему было тогда. Он ещё толком ничего не говорил, но бегал уже вовсю, босиком, почти голенький, в одной лёгкой длиннополой рубахе. Сорванец, так же как и я, целый день лакомился свежими, сочными ягодами. Но то ли он проглатывал их не жуя, то ли его ещё слабенький желудок не успевал их переваривать, а только время от времени он присаживался прямо в том месте, где был, и у него из попки высыпались две-три целёхонькие вишенки. Посидит он так минутку и бежит дальше, на ходу отправляя в рот новую порцию. А курульский петух, всё время следивший за ним с плетёной изгороди, чуть тот отбежит, нёсся стремглав, распустив крылья, словно коршун на добычу и склёвывал с земли ягоды. В конце концов, птица стала просто по пятам преследовать мальчишку – как только тот присядет, петух уж тут как тут. Эта погоня по всему двору здорово пугала ребёнка, но изрядно веселила нас. Я, помню, смеялся до слёз, как кочет словно привязанный носился за мальчишкой по двору. Тот кричит, визжит, плачет, уткнётся к матери в подол, та отгонит птицу, ребёнок успокоится. Но уже через минуту гонка с преследованием повторялась вновь. Думаете, я всё выдумал? Честное слово, клянусь! Сам бы ни за что не поверил, если бы не видел всё собственными глазами.
– Почему ж не верить? Верю, – от души порадованный историей успокоил рассказчика Богатов. – Чего только в жизни не бывает, чудеса да и только. А ваша история просто замечательна, хоть бери её голыми руками и в роман.
– Ну вот и берите, Аскольд Алексеевич, авось пригодится, – засиял улыбкой польщённый Берзин.
– А что ж, и возьму. Даст Бог, прочитаете ещё про своего петуха в какой-нибудь моей книжке, – улыбался в ответ Аскольд. – Только до того времени дожить надо… А как? – и загрустил снова.
