Я прошла прямиком к кондиционеру и встала перед ним, чувствуя, как мои соски заметно напряглись. На секунду я закрыла глаза. Я должна оставаться хладнокровной, я должна рассматривать их издали, с шести футов, как в художественной галерее, чтобы не поддаться искушению коснуться их.
«Вы учитель?» — раздался мужской голос, но слишком низкий. Я повернулась, подставив вентилятору шею.
«Да, это я», — я улыбнулась. — «Тут довольно жарко», — я потрогала карандаш в волосах, но оглядывая комнату, я уже видела, что здесь мне не повезло — его не было в этом классе. Но все-таки, глазу было на чем задержаться. Пока я вела урок, мне удалось захватить момент, как один из учеников во втором ряду, думая, что никто его не видит, долго приводил в порядок у себя между ногами. От этого зрелища у меня сдавило в груди, и мне пришлось ухватиться за край стола, чтобы вымолвить хотя бы еще несколько слов, хотя они прозвучали как слова астматика, у которого случился приступ. «Опишите себя…» — успела я сказать, — «В свободной форме. Укажите ваши хобби, ваши самые темные и примитивные страхи, все что пожелаете». В то время, как мое возбуждение постепенно спадало, меня одолевал новый вид паники. Все примечательные парни в классе оказались совершенно непригодными — слишком шумными, слишком самоуверенными.
К концу второго урока, когда стало ясно, что в классе не будет победителей, я задалась вопросом, ставить ли на послеобеденные уроки. Стоит ли дальше подвергать себя мукам без всякой надежды на избавление? Теперь придется каждый день встречать их здесь, видеть их, хотя не один из них не вызывает многообещающих надежд. Может быть, стоит бросить эту затею с замещением, и поискать удачи весной где-нибудь в другом месте? «Так домашнего задания не будет?» — спросила одна из девочек, едва прозвенел звонок. Из-за желтого оттенка ее глаз и носа, ретейнер на зубах был самой выделяющейся ее частью. Мне захотелось развернуть ее к зеркалу и спросить: «Как лицо может быть таким, как у тебя?»
«Почему ты спрашиваешь?» — произнесла я. — «Тебе хочется, чтобы я задала на дом что-то?». В ответ та беспомощно заморгала. Я бы плеснула в ее лицо кровью посреди стаи акул. Другие ученики немедленно набросились на нее и продолжали оскорблять, выходя из класса, что меня несказанно порадовало. Я понимала, как трудно мне будет снизить влияние девочек в классе, — любая слабина с моей стороны и они воспользуются даром, которым щедро одарила их жизнь. Они сейчас в самом начале развития своей сексуальности, им некуда торопиться, они всегда готовы, в их распоряжении целый выбор возможностей, которые ждут их внимания, легкие и доступные. Их желания будут расти следом за ними, как тени. Им никогда не придется пережить то ощущение, когда либидо должно таиться под замком на чердаке сознания, и получать волю только втайне, под покровом ночи.
