Теперь мы молчали. Я взял её руку и крепко пожал. Тут Мина соскочила с кровати.
«Я счастлива, как никогда», — воскликнула она, задыхаясь. — «Я слишком счастлива: а теперь уходи, а то ты, еще можешь передумать. И, помни, завтра я тебя буду ждать…Возьми то, что ты оставил на комоде: они, пожалуй, ещё тебе пригодятся;
К тому же, если, кто и должен платить — так это я; сегодня — мой день…»
Я нерешительно глядел на банкноту.
«… В таком случае, дай деньги синьоре: она должна будет вернуть тебе двадцать лир. Будь внимателен. Но ни в коем случае, не оставляй их здесь. Прощай, Гвидо!»
На следующий день я попросил её выйти за меня замуж. Мина остановилась, заглатывая свежий и застывший воздух улицы, и в смятении, охватившем нас, слабо простонала, закрыв глаза. «Это не имеет значения», — прошептала она, — «Но даже, если ты это сказал так, лишь бы сказать, все равно ты — добрый».
Весь полдень того воскресного дня, несмотря на нестерпимую жару, я прослонялся по улицам. Я так и нигде и не смог присесть и подождать, когда спустятся сумерки,
с тем, чтобы затем в мягких лучах вечернего неба вновь пережить встречу предыдущего дня. Теперь мы могли встретиться только во вторник. Я разговаривал сам с собою, запальчиво, нервно. С наступлением вечера, я вернулся домой, и, бросившись на кровать, с сигаретой во рту, я стал наблюдать за золотистыми лучами, медленно угасавшими в запыленных окнах дома, расположенного напротив.
В сгустившихся сумерках, заслушавшись неожиданно наступившей тишиной, я некоторое время перестал думать, о чем бы то ни было. Но тут же неожиданно испугался, что попросил Мину, выйти за меня замуж, и, что совершил с ней эту прогулку. Я лежал на кровати полураздетый, и перевел свой взгляд с груди на ноги, тронутые этаким легким загаром. Какова все-таки Мина? От мысли, что только я один этого не знаю, меня всего так и передернуло.
Я решительно встал с постели и оделся. Оказавшись у знакомого подъезда, я на какое-то мгновенье заколебался, но тут же, выдавив из себя через силу ехидную улыбку, я позвонил в дверь.
На этот раз во взгляде Мины был испуг. Она стояла у двери, ведущей в зал, и переговаривалась с хозяйкой. Она тут же решительно двинулась в мою сторону, схватила меня за руку и провела в прихожую, принудив меня сесть на софу.
Затем она и сама плюхнулась рядом со мной, даже не взглянув на меня. Хозяйка, оставшись у двери, легонько кивнула мне головой.
Мы сидели и молчали, уставившись в мозаичный пол. Мина то и дело нервно сжимала мне запястье. Я первым оторвал свой взгляд от пола, как раз в тот момент, когда в зал прошли двое юнцов.
