– Значит, надо поискать этого доктора там, в ночлежках… – сказал я.
Шаляпин закатил глаза.
– Вот еще что, – продолжил Берзиньш. – Есть еще одно подтверждение существования этого самого лекаря. Кто-то же готовит им настой кокаина и хлороформа, которым они опаивают людей, чтобы ограбить. А для этого надо понимать дозировку.
– Да-да, спасибо, Яков Карлович, – сказал я. – Вы нам очень помогли.
Мы встали со стульев. Берзиньш тоже поднялся, опершись на палку.
– Вы собираетесь выследить этого человека? – спросил он.
– Надеемся, – ответил Шаляпин.
– Что ж… Даже не знаю, пожелать вам успеха или неудачи.
– Почему? – удивился певец.
– Ведь если я умру, у местных обитателей вообще не останется никакой помощи. Впрочем… всего доброго, господа.
Распрощавшись, мы вышли на улицу.
– Какой чудесный старик! – воскликнул Шаляпин. – Сухой, умирающий, как древний тополь на берегу старого пруда. А все равно – каждый четверг берет свою трость, надевает цилиндр и идет принимать этих оборванцев, до которых никому нет дела! Вот уж – живая клятва Гиппократа!
– Да-да, – рассеянно кивнул я. – Точно так. Тополь и Гиппократ. Ну что же, Федор Иванович, пора нам расставаться.
– Пора! – вздохнул Шаляпин. – Жаль, не нашли мы убийцу, но зато познакомились с таким замечательным человеком.
Я видел, как он уже примеривает на себя образ старого доктора Берзиньша – вероятно, для какой-либо из будущих оперных ролей.
– Может быть, поужинаем сегодня, Владимир Алексеевич? – спросил меня Шаляпин. – Поедем в «Эрмитаж», например?
– Сегодня не смогу.
– Что так?
– Пойду вечером на Хитровку искать нашего убийцу.
Шаляпин помрачнел. Я уже понимал, что история с мальчиком, не разрешившаяся быстро и эффектно, стала его тяготить. Но я и сам не собирался больше эксплуатировать Шаляпина – все просьбы его я выполнил, на Хитровку сводил, а дальше – это уже его дело.
– Я ведь вас с собой не зову, – сказал я певцу как можно более мягче, чтобы не обидеть его чуткую натуру. – Ведь теперь будет опасно. Придется лезть под землю. Давайте сделаем так. Если я этого доктора отыщу, то обязательно дам вам знать на Долгоруковскую. Хорошо?
Шаляпин поджал обидчиво губы и кивнул. Потом попрощался со мной сухо и ушел в сторону центра.
Я заехал на Охотный Ряд в трактир Егорова, где в нижнем зале подкрепился блинами и выпил рюмку водки. Прочитав несколько газет, я на извозчике доехал до Певчевского переулка. Отпустив «легкового», я направился вниз, к Хитровке, но не успел пройти и нескольких шагов, как услышал за спиной:
