— Рано еще, — тихо сказал он. — Нет и шести…
Стефан кивнул и беззвучно зевнул.
— Почему не спишь? — спросил далматинец. — Не спится?
— Нет, — со вздохом ответил Стефан.
Далматинец чуть заметно, будто сквозь сон улыбнулся.
— Ты хочешь спать, — сказал он. — В последние дни мы спали совсем мало…
— Если б и хотел, не смог бы заснуть, — сказал Стефан.
— Это нервы, — заметил, покачав головой, далматинец.
Стефан поморщился, но не ответил. Неужели Милутин не мог сказать ничего другого? Но после того как они уже заговорили, тишина казалась неестественной и неприятной. Захотелось продолжить разговор.
— Тебе когда-нибудь приходилось мыкаться с лодкой? — тихо спросил Стефан.
— Приходилось, и еще как! — ответил далматинец.
Он умолк, но Стефан понял, что далматинец сказал не все.
— Это было лет десять назад, осенью двадцать второго года… Мы плавали на «Сорренто» — небольшом итальянском пароходике. Вообще-то говоря, только флаг у него был итальянский, а мы, команда, можно сказать, все были далматинцы. В Ионическом море нас захватила буря, а груз был пустяковый — сено!.. Забили не только трюмы, но переднюю и заднюю палубы. С капитанского мостика — и то еле видно было море…
— Где это Ионическое море? — спросил Стефан.
— У Южной Италии… Тихое море, но бывает, что и разойдется. Как-то утром, часов в девять, сено загорелось, хотя и было покрыто брезентами… До сих пор ломаю голову, отчего оно могло загореться?.. Передняя палуба вспыхнула как факел. Пробовали сбросить кипы в море, но куда там! Пламя мгновенно охватило мостик, и радист, который в это время завтракал, даже не успел сообщить о пожаре. Две лодки на передней палубе сгорели, осталась только одна, на задней. В нее и сел весь экипаж. Когда лодку спускали на воду, ее чуть не разбило в щепки о борт. Только я один знаю, чего стоило спустить в лодку жену…
— Ты женат? — удивился Стефан.
— Почему ты спрашиваешь? — взглянул на него далматинец.
— Так просто!
— Был женат… Жене хотелось посмотреть Италию, но так и не удалось. Четыре дня мотала нас буря по морю, пока не подобрал греческий кораблик, который шел в Корфу…
— А я и не знал, что ты был женат! — пробормотал Стефан.
Далматинец уловил разочарование в его голосе.
— Она была хорошая женщина! — строго сказал он, нахмурив пушистые брови.
Стефан промолчал. «Женщины — самое большое зло на свете, — думал он. — Для них нет ничего, кроме мужа и кухни. Муж к двери, а жена уже тут как тут и дергает за рукав: куда пошел? Настоящий революционер, — размышлял Стефан, — не должен жениться. Он не должен даже думать о женщинах».
