Совсем совести нет у людей.
Под этой течей он сифилис подразумевал.
На гонорею намекал. Когда гноятся почки.
Болезнь венерическая. Дурная. Вот что он приписал нашей Сусанне.
(Если сомневаетесь, сами можете удостовериться по списку болезней, в порядке алфавита приведенном в предисловии к «Выбранным заметкам» по медицине моего дорогого зятя Джона Холла. Там под буквой «Г» первым делом так и стоит: «Гонорея, см. гноеистечение из мочеиспускательных каналов».)
И будто еще мало ему этого, Лейн, зла на него не хватает, ведь не угомонился, щекой в жареной семге лежучи, а выдумал такую пакость, что будто бы Сусанна прелюбодейничала с Ральфом Смитом в доме у Джона Палмера.
* * *
Ну, все вранье собачье, ни слова правды.
Тут что ж и толковать.
А правда та, что Сусанна тогда была, как и доныне остается, счастливая супруга и мать нашей внучки Елизаветы.
Правда та, что Джон Лейн — пьяница, а у злого, когда надерется, одно только зло на языке.
Милая, невинная Сусанна!
Как и ее тезка, она изобличила эту свинью Лейна, будучи благоразумна и премудра так, что и мужчинам впору, а те уязвлены похотью к ней и полны беззаконного умысла ее до себя унизить[53].
Оно конечно, пыль неба не коптит, к чистому поганое не пристанет.
И кто же Лейну этому поверит.
Но все равно, зачем спускать такое?
Нет в мире важнее доброй славы.
Доброе имя лучше большого богатства, и добрая слава лучше серебра и золота (Притчи, 22, 1).
Отнимите у человека доброе имя, и вы его погубите.
А потому Сусанна, с полным согласием своего отца и моим собственным, притянула Джона Лейна за его наветы.
В 1613 году, в июле месяце, она подала на него иск за клевету в Церковный суд при Вустерском соборе.
Главный свидетель за нее был Роберт Уоткотт, тот самый, что стал потом душеприказчиком мистера Шекспира. Уоткотт сидел тогда напротив Джона Лейна за столом и согласился подтвердить под клятвой, что слышал те поносные слова.
Да только не насмелился Джон Лейн на этот суд прийти.
Затаился где-то.
Не стал он защищаться.
Ну и дело проиграл, да он его так и так бы проиграл.
И отлучили его от церкви.
И сидит он теперь один-одинешенек, и пьет, и пьет.
Иной раз видишь: сидит, пьяный, у реки Эйвон, отражением своим поганым воду лебедям мутит.
Он и в винной лавке пьет, у Томаса Куини, под названьем «Клетка», на углу Мостовой и Главной.
Из-за этих его походов в «Клетку» у Юдифи с Сусанной теперь и вовсе дружба врозь.
Между собой почти не разговаривают. Если понадобится что, все через меня.
