Глава семнадцатая
Муравей и перчатка
Чудно, как может еда какая-нибудь вдруг опротиветь, да?
Помню, раз как-то ела я ну прямо бесподобные, меленькие такие грушки.
Желтые, кругленькие, твердые, вкусные, пальчики оближешь, и кожурка тоненькая, зернышки черные, как агат.
Сперва выну стерженек, прямой, тоненький, из каждой грушки и обсасываю.
Стерженек этот, он кислил, а сама груша была до того уж сладкая.
И потом каждую грушу мигом я съедала, всю, со всем нутром.
Кажется, штук шесть подряд я так их скушала, полдюжины сладких желтых груш, сочных, вкуснеющих, и принялась было за седьмую, последнюю в корзинке, как вдруг замечаю, что в нее влез муравей.
Так и вижу до сих пор: круглая дырочка, по краю как перцем обсыпана, куда муравей заполз.
Ну, и в рот мне не полезла последняя та груша.
И больше уж тех мелких желтых грушек в жизни я не ела.
Не то чтоб отвращенье.
А просто про каждую такую грушу думалось, вдруг тоже она домик для муравья.
* * *
Другой раз, помню, чудесный рыбный пирог я испекла.
Всю ночь-то он мне снился, все утро я его лепила, после обеда все его пекла.
И вот, когда пора бы ужинать садиться, — не заладилось.
Мелочь, кажется, а вовсе кушать уж не было охоты.
А было вот что.
Сперва влетела на кухню ко мне муха, жужжит, жужжит, спасу нет, а потом в старом плаще — на задней двери он, на гвозде висел, — в кармане у мистера Шекспира вдруг я нашла перчатку — прекрасную перчатку, тонкой кожи, и две черные пуговки на запястке.
Незнамо сколько лет, видно, в кармане пролежала.
Стою я, прижала к щеке эту тонкую перчатку и чую запах своего супруга.
Ну, а потом ту муху перчаткой этой и пристукнула.
А на пирог на собственный потом даже глядеть мне стало тошно.
Сама не знаю, уж почему, но только глаза бы мои не глядели на мой рыбный пирог.
Так мне хотелось покушать этого пирога. А потом, как нашла ту тонкую перчатку да пристукнула той перчаткой муху, оказалось, что кусок мне в горло не лезет.
Суету и ложь удали от меня, нищеты и богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом (Притчи, 30, 8).
Мистер Шекспир уродился с бедной, слабой головою по части питья
