Всегда так было. Как-то раз сад мне прополол за полчаса. Правда, гроздовник весь повыдергал, и листовик, зато уж и сорняка ни единого он не оставил.
И тогда в Лондоне, когда переделывал для мистера Бербеджа эти негожие пьесы, он работал споро, и не за страх, а за совесть, и он работал долго.
И на том Рождестве, в 1590 году, когда у нас замерз Чарлькотский пруд, он с посыльным отправил всем нам гостинцев.
Мне достались подвязки лучшего гранадского шелку.
И он эту куклу прислал Сусанне — с шевелящимися ногами-руками и закрывающимися глазами.
И музыкальную шкатулку Гамнету и Юдифи, нашим близнецам.
Она и сейчас у Юдифи, шкатулка эта. Только муженек, Куини, ее возьми да поломай. Теперь уж не играет она музыку. А то, бывало, «Зеленые рукава» играет, и «Ветр осенний». И еще мотивчик, «Бим-бом колокола», вызванивает. Ну и «Рушится Лондонский мост»[36], это, конечно, тоже.
Мистер Шекспир про Гамнета и Юдифь думал всегда сразу про обоих вместе.
Что уж хорошего.
Разве это любовь.
Когда бедный Гамнет нас навсегда покинул, на Юдифь он как на привидение стал смотреть.
Не нравилось ему, что она читать не может.
Не нравилось, что ничего она не хотела сделать отцу в угоду.
Бедная моя гусынюшка, робкая, упрямая, и головка-то вечно у ней болит, и кулачки-то сжаты, а теперь вот еще злодея Куини терпеть приходится.
Ну, а дальше всякое-разное пошло.
И не безделицы.
Я хочу сказать: даже на Рождестве он больше нас не вспоминал.
Да уж, в 92-м году все и кончилось.
За два года до того апреля кончилось, про какой весь мой рассказ.
Напала тогда на Лондон чума.
Театры все позакрывались: рассадники заразы.
Мистер Шекспир мне написал письмо. Столь много народу умирает, было в письме, что звонари даже не бьют в колокола по покойникам, не то звон не умолкал бы день и ночь.
Подумала, может, домой приедет.
Не приехал.
Глава девятая
Скачки-прыжки
По правде вам сказать, в тот апрельский день, когда приехала я в Лондон и вышагивала в его гороховом, по-итальянски скроенном плаще, я не очень-то много представления имела про то, что мой дорогой супруг поделывал с тех пор, как началась чума.
Знала, что сам не помер, и всё.
Кое-какие денежки исправно приходили.
Только-только хватало на прокорм.
А про то, что держит в Лондоне мистера Шекспира, ни словечка.
Ах, да почем я знаю, может, и в Лондоне-то его не было…
Почем я знаю, может, мистер Шекспир непрошеный свой отпуск проводил в Нориче, к примеру, вместе с этим фруктом, Нед мне про него докладывал, — с Биллом Кемпом
