Глава восьмая
Третьи убийцы
Тут и конец ему пришел.
Да ладно, хватит про эти ужасы.
Лучше про мои про собственные тощие года…
Видно, через эту исполнительную помощь мистер Шекспир и прибился к мистеру Бербеджу[32].
Это я про мистера Джеймса Бербеджа, прекрасного дельца.
И тогда-то, видно, когда он втерся к мистеру Бербеджу в доверье, мистер Шекспир в один период времени играл на сцене.
Ну, и вы уж сразу небось подумали, коли человек так умеет притворяться и врать насчет Бидфорда, когда на самом деле был в Уилмкоте, вы небось себе вообразили, что великий притворщик, ясное дело, окажется прямо чудо каким актером.
Как бы не так.
Мне уж порассказали.
И главное дело, чьему сужденью можно доверять.
То есть кто своими глазами видел, своими ушами слышал, как он играл на сцене.
Мой деверь, Нед, к примеру, меньшой его братишка[33].
С большим дарованием актер, мне про Неда говорили. Уж надо думать. И он будто бы играл даже в пьесах моего супруга. И мой супруг будто бы писал некоторые роли прямо для него. Одну там, помнится, звали Розалиндой[34]. (Мужчинам в театре приходится женщинами прикидываться.)
Так вот, Нед — он говорил, что его старший брат Вил не то чтоб хорошо играл.
Что ж удивительного.
Пусть мистер Шекспир и был отпетый враль, а не приспособил его Господь для актерского дела.
Врать с глазу на глаз — это одно.
При всех прикидываться — совсем иное.
Ну, не было у него этого, что называют Сценическая Внешность, и голос тоже небогатый.
Это Нед мне объяснил.
У Эдмунда, у того эта Сценическая Внешность как раз была. И голос — что петь, что говорить, хоть тоненько, хоть басом.
Зато мистеру Шекспиру были по плечу, как брат его их называл, второстепенные роли.
Ну, призраки, глашатаи, третьи убийцы, четвертые гонцы и тому подобная сволочь.
Но даже и в тех ролях он не имел успеха.
Бывало, даже и слова перезабудет, но сразу же, на месте, ловко присочинит собственные речи.
Вот тут-то мистер Бербедж и сообразил.
Засадил неудалого актера за работу, чтоб подправлял чужие пьесы, брал залежалый товар и подновлял, вдыхал в мертвый труп новую жизнь.
Успех, наконец-то, — так сказал мой супруг.
Доволен был. Сиял, как медный таз.
А я не знала, что и думать.
(Да и сейчас не знаю. Мир — это не театр[35].)
Но хоть и недолго счастье продолжалось, тогда-то дела у него шли как по маслу.
Мистер Шекспир работать очень хорошо умел, когда захочет.
