Выяснилась еще одна особенность — Фуар совсем не умел драться врукопашную. Принцу это вроде как недостойно и не подобает, но тут на титулы всем было начхать, и пришлось учиться, превозмогая себя. И он учился, порой даже «через не могу».
Перед глазами почти всегда был образец совершенства человеческих возможностей, так как Деймос тренировался с той же регулярностью. Но его «занятия» были куда более разнообразны.
Кажется, не было оружия, которым царь не владел бы в совершенстве. Попадая к нему в руки, оно словно становилось его продолжением. В рукопашной тоже никто не мог с ним сравниться, хотя Деймос всегда брал сразу несколько поединщиков. И если Фуар к концу занятия желал лишь лечь и умереть, то царь сохранял бодрость и свежесть, будто после легкой приятной прогулки.
И все-таки занятия принца продвигались, и он набирался кой-какого опыта. При такой системе иначе и быть не могло. Но странности продолжали преследовать его.
Однажды, когда Фуар забился в свою каморку, готовясь ко сну, а царь, отпустив его, еще и не собирался ложиться, к нему пришла Гелла. Принц уже научился определять почти всех визитеров по звуку шагов. К тому же Гелла была единственной женщиной в окружении царя.
Воительница всегда ходила в доспехах, пусть даже в самых легких. То ли прецеденты были, то ли еще в чем причина, но Гелла, наверняка, и спала с оружием. Грозная женщина!
По-видимому, Деймос ее вовсе не ждал, так как его голос прозвучал вопросительно:
— Гелла?
— Да, мой царь. Разрешишь поговорить с тобой?
— Я слушаю тебя.
— Возможно, мои речи будут не слишком приятны, поэтому я заранее прошу прощения.
— Гелла, ты знаешь, как я не люблю изворотливых речей, — в голосе царя послышались грозные нотки.
— Да, мой царь. Я по поводу этого залога мира, Фуара.
— Что с ним не так?
— Не в этом дело. Просто все замечают твое особенное к нему отношение.
— То есть?
— Ты даже оберегаешь его, занимаешься подготовкой и, как говорят, не только.
— Кто говорит?
— Многие. До меня просто доходили весьма разнообразные слухи.
— Какие же? — судя по тихому скрипу, Деймос сел в кресло и приготовился внимать.
— Самые невероятные: что ты готовишь из него едва ли не будущего наследника или любовника.
— Разве я похож на того, кому нужен наследник?
— Я знаю, что ты не можешь…
— Ты не с той стороны смотришь, Гелла. Сколько ты меня знаешь?
— Очень давно.
— И?
— О чем ты, мой царь?
— Деймос всегда будет с этим народом, Гелла, покуда я сам этого захочу. Считай это благословением богов. Или их проклятьем.
