– Срочно Ботанова ко мне!
И когда вызванный им, вбежал в кабинет, то Шавров сказал бы:
– Вот полюбуйся.
– Вот это да! – воскликнул бы его заместитель – Молочник?! Как на том натюрморте?! Фаберже?!
– Натуральный и реальный его вид, товарищи, – заявил бы Остап.
– Надо доложить, Семен Гаврилович, – сказал бы исполнительный зам.
– Не спеши, Петр Иванович. Давай придем в себя после такой удачи, обдумаем, остановил бы его осторожно Шавров.
– А того, кто принес, задержали? – спросил бы Батанов.
– Не удалось. В конторе был только мой эксперт Балаганов. Заплатил деньги и хотел закрыть дверь, но тот вырвал деньги и бросился вон, вскочил на подножку трамвая и укатил.
– Ну, хорошо, это не столь важно, главное, главное, что вещь у нас, а это деньги для государства, – сказал бы Шавров.
– И не малые, Семен Гаврилович, – потер бы руки Батанов.
– Ну, Остап Ибрагимович, награды заслуживаете, – сказал бы Шавров.
– Заслуживаете, Семен Гаврилович, принес, не утаил, – отметил бы и Батанов.
– Да, как можно, дорогие товарищи, как можно. Мой отец всегда говорил и учил меня наставительно: «Ося, не тронь чужого, нашел, отдай». А тут государственный интерес, товарищи, как можно… – дельно с волнением заявил бы Бендер. – Для моей родины надо… – добавил бы он.
– Похвально, похвально, Остап Ибрагимович, – произнес бы Шавров.
– Что нам с ним, а? – указал бы на Бендера Ботанов.
– А давайте возьмем его, Петр Иванович, в наши вольнонаемные сотрудники, – предложил бы Шавров.
– Как это? – удивился бы Остап.
– А так, Остап Ибрагимович. Петр Иванович вам разъяснять. Это высокое наше доверие к вам. Так, свободны, Остап Ибрагимович. Мы вас пригласим для детальной беседы. До свидания.
– До свидания товарищи, – сказал бы Бендер, уходя.
Но это все описанное так не произошло. Действия Шаврова пошли по иному пути. А почему? Здесь необходимо пояснить причину, почему это он притаил дорогостоящую ценность? Превратился в похитителя?
За несколько дней до прихода Бендера с заветным молочником к Шаврову, к нему приехал из Москвы его друг, с которым он начинал работать в ЧК. Дружба у них была крепкая. Не раз они выручали друг друга со сложной и опасной работы чекистов. Звали этого московского, уже бывшего чекиста, а теперь гэпэушника на большой должности Сидоров Николай Игнатьевич. После служебных дел Шавров пригласил друга домой, чтобы отметить, как полагается, встречу верных друзей. Выпроводив жену на прогулку с собачкой, друзья уселись за изобильно накрытый стол и начали выпивать за встречу и за все хорошее. Затем беседа пошла по-дружески откровенному содержанию. Шаврова интересовали московские новости, что делается в Наркомате внутренних дел, а значит и в ОГПУ – Объединенном Главном Политическом управлении. И когда еще больше выпили, Сидоров сказал:
