– Наверное, я мог бы вести себя осторожнее и благороднее, если бы ты перестала так смотреть на меня. Может быть. А может, уже слишком поздно, – признался он.
– Значит, вы так себя ведете, потому что я кажусь легко доступной, – горько сказала она.
Его брови сошлись.
– Что? Я никогда не говорил ничего подобного. – Он помедлил. – Enfin, ты можешь быть доступной. Если хочешь. Я не буду думать о тебе хуже. – Он украдкой бросил на нее взгляд, полный надежды. – Я не перестану уважать тебя лишь оттого, что ты хочешь заняться со мной сексом. Если отсюда возникла мысль о pute.
Она разрывалась между непреодолимым желанием ударить его и желанием полностью сдаться, чтобы стать… доступной. Чтобы ее просто уволокли в какое-нибудь темное и опасное место и чтобы на нее еще раз нарычали. Если работаешь с шеф-поваром, то это еще не значит, что ты обязана вступать с ним в сексуальную связь. Идиотка. Ты не должна каждый раз так реагировать на шеф-поваров.
– Но я… А что плохого в том, как я веду себя? В любом случае, что бы я ни делал, я это делаю, потому что ты такая… аппетитная.
Ее губы раздвинулись.
Его тоже.
– Ты сладкий, изысканный золотисто-коричневый десерт, нежно посыпанный фисташками. Я мог бы насладиться тобой с самой трепетной нежностью, с которой… – Его руки парили в воздухе, пока он это говорил. Она завороженно наблюдала, как рождались эти слова. Его язык касался зубов, губ… – Вот ты стоишь здесь, прямо передо мной, и словно хочешь, чтобы я воспользовался ситуацией. Но каждый раз, когда я пытаюсь сделать это, наталкиваюсь на какое-то силовое поле. И начинаю чувствовать себя как та собака с электронным ошейником, которую поманили чем-то очень вкусным, но невидимая ограда ее не пускает, удерживая на определенном расстоянии от вожделенной вкусняшки. – Он покачал влажной косматой головой. – Это заставляет меня умирать от желания.
Умирать от желания. Казалось, ее сердце выскочит из груди прямо в его ладони. Только подумать, что этот мужчина сходит по ней с ума, умирает от желания.
Он зажмурился.
– Вот, putain. Ты опять меня дразнишь.
Черт возьми! Она отступила на шаг и ударилась о покрытую жасмином стену. Лозы вцепились ей в волосы.
Он открыл глаза и посмотрел на нее, стоящую спиной к стене среди темно-зеленых лоз и белых звездочек. Она ощутила себя… пойманной. Лозы жасмина удерживали ее для него. Если бы сейчас он прижал ее к этой стене и поцеловал, она не смогла бы произнести ни слова протеста.
