полезные вещи. Из бесчисленных легенд и сказаний мы узнаем, что святость и счастье сопряжены с любовью и добротой по отношению к низшим созданиям.
Интересно отметить расхожее и якобы научно объективное убеждение, что человек — всего лишь голая обезьяна или даже случайное соединение атомов. „Теперь мы можем дать определение человеку, — заявляет профессор Джошуа Ледерберг. — По крайней мере с точки зрения генотипа, это сто семьдесят сантиметров особой молекулярной последовательности атомов углерода, водорода, кислорода, азота и фосфора“[29]. Если человек придерживается столь „скромного“ мнения о себе, то что уж говорить о полезных ему животных: он относится к ним, словно это машины. Другие, менее образованные (а, может, менее обделенные?) люди смотрят на животных совсем по-другому. X. Филдинг Холл, побывав в Бирме, писал вот что:
Для бирманца люди это люди, а животные это животные, и человек значительно выше животных. Но из этого вовсе не следует, что превосходство человека дает ему право плохо относиться к животным или убивать их. Наоборот. Именно из-за этого превосходства человек может и должен относиться к животным с величайшей заботой и величайшим состраданием, и выражать свою доброту к ним любым возможным способом. Похоже, лозунг бирманца — это noblesse oblige. Он знает, что это значит, пусть даже никогда не слышал этих слов[30].
В Книге притчей Соломоновых говорится, что праведник заботится о своем животном, а порочный человек относится жестоко. Святой Фома Аквинский писал: „Очевидно, что если человек испытывает сострадание и любовь к животным, он еще более склонен к состраданию к другим людям“. Никто никогда не задавался вопросом, может ли он позволить себе жить в соответствии с этими убеждениями. На уровне ценностей, вещей в себе, не существует вопроса об эффективности и экономичности.
То, что относится к животным на земле, без всякой сентиментальности равным образом относится и к самой земле. Хотя невежество и жадность неизменно разрушали плодородие почвы настолько, что исчезали целые цивилизации, все без исключения традиционные учения признавали метаэкономическую ценность и значимость „матушки земли“. И там, где придерживались такого взгляда, не только сельское хозяйство, но и другие составляющие цивилизации расцветали и отличались здоровьем и целостностью. Как только люди воображали, что „не могут себе позволить“ бережно относиться к почве и сотрудничать с природой, больная почва неизбежно разрушала и другие составляющие цивилизации.
