Нам не выбраться из этой неразберихи, пока мы относимся к земле и существующей на ней жизни лишь как к „факторам производства“. Конечно, они являются факторами производства, то есть средствами для достижения цели, но это их второстепенное, не главное значение. Прежде всего, они самоценны, метаэкономичны, а поэтому можно логически обосновано утверждать, что они в некотором смысле святы. Земля не является творением рук человека, поэтому относиться к земле, как и рукотворному механизму, который ничего не составляет создать или починить, совершенно недопустимо.
Высшие животные полезны, и поэтому имеют экономическую ценность, но они ценны и в метаэкономическом смысле. Купив автомобиль, вещь, произведенную человеком, я имею полное право навсегда забыть о ремонте и обслуживании и просто гонять на нем, пока он не рассыплется. Может, я действительно рассчитал, что это самый экономичный способ его использования. Если мои расчеты верны, никто не станет критиковать мое поведение, ибо в рукотворном предмете, машине, нет ничего святого. Но будь у меня животное, пусть лишь теленок или курица — живое, чувствующее существо, имею ли я право относиться к нему как ко всего лишь полезной вещи? Позволено ли мне загнать его до смерти?
Попытки дать на эти вопросы научный ответ ни к чему не приведут. Это вопросы не научные, а метафизические. Приравнивать „машину“ к „животному“ на основе их полезности, и не обращать внимания на важнейшее различие между ними, различие „уровней бытия“ — это грубейшая метафизическая ошибка, которая может привести к тяжелейшим практическим последствиям. Современный человек с удивлением и презрением взирает на священные слова, которыми религия помогала нашим предкам осознать метафизические истины. „И взял Господь Бог человека, и поселил его в саду Эдемском“ не для безделья, но для того, „чтобы возделывать его и хранить его“. „И да владычествуют они [люди] над рыбами морскими, и над птицами небесными, [и над зверями,] и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле“. Когда он сделал „скотов, и гадов, и зверей земных по роду их“, он увидел „что это хорошо“. Но увидев все, что он создал — как мы называем ее сегодня, всю биосферу, „и вот, хорошо весьма“. Человеку, высшему существу, была дана „власть“, а не право мучить, разрушать и убивать. Говорить о достоинстве человека можно только признавая, что noblesse oblige[28]. Неправильное отношение к животным, в особенности прирученным и одомашненным, всегда, во всех традициях считалось ужасным и бесконечно опасным поведением. История не знает ни одного мудреца или святого, кто бы отличался жестоким обращением к животным или рассматривал бы их как
