Селене казалось, что ей снится кошмарный сон, чуждый и пугающий. Она слышала разговоры о зверствах рабовладельцев на некоторых плантациях Юга, но Дейзи была гражданкой страны, где рабство уже несколько лет как было отменено.
Допив вторую чашку эля, Дейзи и не заметила, как была потрясена Селена, и продолжила:
— Конечно, если девчонка соглашалась прилечь на спинку перед надсмотрщиком, он потом давал ей послабление и в рабочие часы. Но я на это не пошла, — ее передернуло. — Другие девчонки говорили, что я чокнутая, но… — она наклонилась вперед, — не знаю, как тебе сказать, но я всегда думала, что сначала нужно очень полюбить человека, а потом уж с ним… — Девушка горько усмехнулась. — Ты тоже считаешь меня чокнутой, да?
На Селену нахлынули воспоминания об их первой ночи с Брайном, и она мягко сказала:
— Да нет, Дейзи, я тоже так думаю.
Дейзи окинула ее легким испытующим взглядом и, вздохнув, проговорила:
— Но фабрики закрывались, и те немногие рабочие, что остались в Манчестере, распродали весь свой домашний скарб и в конце концов оказались на улице. Но что касается меня, я не буду попрошайничать.
Селена была готова поверить этому, поскольку в девушке чувствовалась природная гордость, карие глаза горели убежденностью, черты лица были тверды. Нет, Дейзи не была попрошайкой.
— Я думала попытать счастья здесь, в Ливерпуле, — закончила она, — да только пока счастье мне не улыбнулось.
Селена порывисто обогнула стол и положила руку на плечо Дейзи.
— Но ты скоро найдешь работу, — сказала она. — Найдешь, я уверена.
Выйдя из комнаты Дейзи, Селена остановилась в темном коридоре, держа в руках поднос с грязной посудой. Вспомнив о Бекки, худенькой изнуренной девушке, она решила избавить служанку от лишней работы и самой отнести поднос на кухню.
В гостинице становилось шумно. Из одной комнаты до нее доносился звук ссоры между мужчиной и женщиной. В другой — пьяная девчонка гнусаво выводила фальшивые ноты. Через полуоткрытую дверь она заметила по крайней мере дюжину человек, теснившихся в одной комнате с оборванными детишками, а на грязном полу рядами были составлены тюфяки.
«Это, наверное, ирландские эмигранты, — подумала она, — которых доставил сюда один из «курьеров», упомянутых Дейзи».
Дойдя до верхней ступеньки второго пролета, Селена вдруг поняла, что понятия не имеет, где находится кухня. Она повернула в узкий проход, пропахший капустой, прогорклым жиром и кислым пивом. Пройдя несколько шагов, она наткнулась на человека, выросшего из темноты. Он был высок, строен, одет в грязную и не по росту большую зеленую куртку с потрепанным бархатным воротничком.
