В один из дней Комэ ди Торрес вдруг засобирался в дальний путь. По какой-то срочной надобности ему нужно было посетить главную миссию ордена монахов-доминиканцев, к которому он принадлежал. Она располагалась в Гоа, столице Португальской Индии. Где находится этот город, Гоэмон даже не мог представить; ему казалось, что это край света, хотя иезуит и говорил ему, что до Европы плыть в три раза дольше. А еще иезуит рассказал юноше, что полстолетия назад Гоа был частью Биджапурского султаната, которым правила династия Адиль Шахов. Португальский флот под командованием генерала Афонсу д’Албукерки отбил Гоа у султана Юсуфа Адиль Шаха, и территория Гоа стала частью португальской короны.
Исторические подробности мало волновали Гоэмона. Юношу сильно смущало предложение Комэ ди Торреса сопровождать его в Гоа. Это никак не входило в планы молодого ниндзя, да и ямабуси, который присматривал за своим учеником, тоже был озабочен. Горного отшельника одолевали дурные предчувствия (в отличие от Гоэмона, которому идея познать мир, по здравому размышлению, очень понравилась), но принимать решение нужно было срочно, и он через тюнина клана Хаттори передал юному гэнину приказ следовать (и следить) за Комэ ди Торресом везде.
Старец прекрасно понимал, что шанс проникнуть в главный храм идзинов (а в Гоа кроме миссии доминиканцев теперь уже находился и архиепископ) дано не каждому лазутчику клана Хаттори, и упустить его непростительно. Гоэмон был очень наблюдательным, и ямабуси не сомневался, что информация юноши будет ценной и обязательно понадобится в будущем.
Комэ ди Торрес очень привязался к молодому человеку после поездки на озеро Икэда. Его восхитило даже не мужество Гоэмона, который ввязался в смертельную схватку с тремя (тремя!) разбойниками, а его фанатичная преданность долгу. Ведь он мог просто сбежать, предоставив Комэ ди Торресу самому решать свои проблемы. Ан, нет, юный слуга грудью встал на защиту своего хозяина. Притом сражался он, как воин, закаленный в боях. Это иезуит как бывший конкистадор знал точно.
Преподобный не стал интересоваться, откуда у Гоэмона такие познания в военном деле. Ему уже было известно, как самураи воспитывают своих детей, он знал, кто такие ронины, и предполагал, что юноша принадлежит к какому-нибудь обедневшему роду, относящемуся к воинскому сословию Чипангу. Комэ ди Торрес не стал расспрашивать Гоэмона о его прежней жизни, так как уже понял, что гордость у молодого человека стоит на первом месте и он вряд ли откроет ему свою душу. Кроме того, он оставил до поры до времени и свои попытки обратить юного язычника в истинную веру.
