Удивительно, но врожденная аккуратность Тима с годами только окрепла. Каким-то образом он всегда умудрялся выглядеть к концу дня таким же чистым, каким и в начале. Другие дети могли извозиться по уши, порвать и помять одежду, но Тим, упоенно игравший вместе с ними, возвращался домой таким, словно чинно просидел все это время на стульчике. Фэрил полагала, что он унаследовал эту черту от ее матери, которая в любое время дня и ночи могла бы позировать для обложки журнала «Идеальная домохозяйка».
Тим стоял у ограды катка, по обыкновению чистый и аккуратный, с тщательно расчесанными волосами. Даже его гетры были подтянуты точно до нужной высоты.
— Как дела у нашего вундер-хоккеиста? — спросила Фэрил, ласково взлохмачивая светлые волосы сына.
— Мам, прекрати! И не называй меня этим дурацким прозвищем, а то ребята услышат и будут дразниться.
Он огляделся, чтобы убедиться, что свидетелей нет. Фэрил понурила голову, изображая глубочайшее раскаяние.
— Ну что мне с собой делать! Если бы не твое ангельское терпение, мы бы давно перессорились. Но хоккеист из тебя и правда потрясающий.
Мальчик возвел глаза к небу, хотя и не удержался от улыбки удовольствия.
— Ей-богу, мам!..
Фэрил не льстила сыну. Прирожденный спортсмен, Тим преуспевал равно в хоккее, волейболе и бейсболе, о чем недвусмысленно говорили награды, занимающие целых две полки над его кроватью. Джон открыто гордился Тимом.
Они прошли в школьное здание и остановились у последней классной комнаты в коридоре. Оставалось десять минут до конца урока информатики, и Фэрил воспользовалась этим, чтобы порасспросить сына о том, как прошел день. Тим, по обыкновению, ограничился уклончивыми ответами.
Наконец прозвенел звонок, и Райли пулей вылетела из класса. Одна пола ее рубашки выбилась наружу, на рукаве расплылось чернильное пятно, волосы растрепались. Если аккуратность передавалась по наследству, то Райли явно не получила нужный ген.
— Привет, мам! — устремилась она к Фэрил, размахивая листком бумаги. — Угадай, какое задание мне дали на следующую неделю!
Та наклонилась завязать шнурок на ботинке дочери. Она не догадалась бы, даже потратив на это год, потому что совершенно ничего не понимала в компьютерах и могла только удивляться тому, как легко разбирается в них семилетний ребенок.
— Расскажи мне — и я буду знать, — тем не менее ответила она, поправляя непокорные волосы Райли и целуя ее в пылающую щеку.
Всю дорогу домой девочка щебетала, не умолкая. И Фэрил, и Тим едва ли понимали одно слово из трех. Мальчик, даже не пытаясь притворяться, рассеянно глядел в окно, а Фэрил кивала, когда это казалось ей подходящим к случаю.
