— Понимаешь, Серега, — задумчиво говорил папа, — соединения эти уникальны. Луна из-за своего небольшого размера не могла удержать летучие соединения, образовывавшиеся в процессе магматического развития. Понимаешь, о чем я? Вода, щелочи, углекислота — все ушло в космическое пространство, испарилось, а кислорода здесь никогда не было слишком много — поэтому нет сильно окисленных элементов. Миллионы лет метеориты дробили и перемешивали породу, дробили и перемешивали. Теперь у нас под ногами материал, изобилующий соединениями кальция, магния, алюминия и циркония, сцементированный в единую массу… Ты представляешь, какой это лакомый кусочек для цивилизации потребителей? Ты представляешь, что тут начнется, если люди получат возможность разрабатывать лунные недра?
Сережка представлял. Сначала здесь появятся огромные машины, чудовищные добывающие комплексы, и любоваться «пейзажами, от которых дух захватывает» станет невозможно. Потом Луна превратится в головку сыра, изрытую гигантскими сквозными дырами, а потом — когда-нибудь — и вовсе исчезнет. Не посветит в окно, не наколдует искрящуюся дорожку на море, не подтолкнет теплую волну прилива.
— А знаешь, что самое ужасное? — спрашивал папа.
Сережка не знал и оттого внутренне содрогался — разве может быть что-то ужаснее исчезнувшей Луны?
— Самое ужасное, друг мой Серега, что накроется медным тазом вся наша космонавтика. Уже сейчас появляются недовольные — дескать, ну, вышли в космос, утерли нос американцам, потом они нам утерли — а дальше что? Какая польза от полетов? И один из немногих аргументов за дальнейшее развитие космонавтики — поиск необходимых человечеству ресурсов, полезных ископаемых на других планетах. Понимаешь, о чем я? Пока наша цивилизация в поиске — она будет учиться летать: к Луне, к Марсу, к звездам, к иным мирам. А если цивилизации все поднести на блюдечке… Помнишь, летом, в Переделкино, я показывал тебе гнездо трясогузки?
Сережка помнил — и кучу хвороста под корнями могучего дуба, и беспокойную серую птичку с забавно дергающимся хвостиком, и крохотные яички на дне гнезда-чашки…
— Пока птенчик не вылупился из яйца, он питается веществами, которые его окружают. Потом его кормят мама с папой, а потом он учится летать — чтобы находить пропитание самостоятельно, чтобы знакомиться с другими птенцами, чтобы путешествовать в далекие прекрасные страны. Стал бы он рисковать и делать первый взмах слабенькими крылышками, если бы рядом, в пределах доступности, было полным-полно еды?
