Кроме того, видимо, наступил момент для серьезного разговора. Не важно, как это потом аукнется.
Она вздохнула, внезапно пересохло горло. Рука на затылке успокаивала, и она с трудом боролась с желанием закрыть глаза.
— Всю жизнь, — наконец призналась она. Так отчаянно. Клаудии захотелось забрать свои слова обратно. — Грустновато, да?
— Нет, — прошептал он. — Сладко.
Клаудия издала полусмешок-полустон.
Люк вдруг почувствовал, как напряглась ее шея.
— Что?
Она широко раскрыла глаза.
— Меня тошнит быть сладенькой старушкой Клаудией.
Люк медленно наклонил голову.
— Тогда чего ты хочешь?
Клаудия не отрываясь смотрела на него. Черт возьми, о чем он думает?
— Я хочу, чтобы ты заткнулся и поцеловал меня. — Она едва сдерживала гнев на саму себя.
— А чего хочешь ты?
Люк был на полпути к эрекции с начала разговора о поцелуе Клаудии и теперь набрал максимум при ее столь определенном высказывании. Мгновение выдержал ее пылающий взгляд и стал целовать ее губы, грудь, живот.
— Я хочу сорвать это чертово платье с тебя, наслаждаться твоей грудью, пока буду внутри тебя. Я хочу, чтобы ты кричала так громко, чтобы Эйвери и Джона услышали через четыре этажа. И когда я это сделаю, хочу повторить все сначала. Я хочу проделывать все это с тобой. Всю. Ночь. Напролет.
Клаудия думала, что суше, чем сейчас, во рту быть не может, но ошибалась. Каждая клеточка ее тела стремительно теряла влагу под его честным взором и еще более честным признанием.
— Ну, — едва смогла произнести она, облизывая губы. — Как насчет того, чтобы начать с меня, а потом постепенно перейти к тебе?
Люк улыбнулся ей, она улыбнулась ему.
— Хороший ответ.
Он целовал крепко, глубоко проникая языком, без церемоний, без нежных приготовлений, это был полновесный поцелуй с первой секунды, как только их губы коснулись друг друга. Властный и требовательный, взрывной и заискивающий, лишавший ее воздуха и способности воспринимать реальность. Он говорил о похоти, желании и неутоленной жажде. Требовал капитуляции, и она с готовностью сдалась.
— Боже, — простонал он, не отрываясь от ее рта. — Я хочу тебя.
И прежде чем у нее появился шанс ответить, он перевернул ее на спину, лег на нее и начал опять целовать. Глубоким, влажным и жадным поцелуем, вдавливая ее в матрас, каждым ударом языка зацеловывая до беспамятства.
Клаудия едва смогла перевести дыхание, когда он оторвался от ее рта после стремительного нападения, но это была лишь короткая передышка. Он снова впился в нее, ведя влажную дорожку к шее и к ложбинке между грудей. Он провел горячим языком между обнаженными полушариями. Клаудия застонала.
