Губы нежно покалывало, в тело вернулось напряжение, которое он ощущал во время танцев. Он оперся на локоть, повернувшись к ней, скользя взглядом по ее груди и привлекательной ложбинке между мягкими выпуклостями.
Даже дыхание перехватило. Пульс участился.
— Ну, я не знаю, думаю, мне было бы интересно услышать твои извинения.
Клаудия сглотнула, ее соски затвердели под его бесстыдным взглядом, захотелось схватить его руку и поднести к одному из них, чтобы почувствовать, как он сжимает его, как тогда ночью несколько недель назад.
Ей и так хватает забот.
— Ты всегда так чисто выбрит… такой гладкий… Мне было интересно выяснить, не пропустил ли ты какое-то место и все такое.
— Так ты проверяла, не растет ли у меня щетина на губах, да? Своими губами?
Клаудия с досадой поняла, насколько нелепо это звучит. Но даже унижение не остановило ее. Нет.
Глупый дьявол.
Глупый. Глупый. Глупый.
— Нет… Твой рот… Боже… твои губы… — Клаудия закрыла глаза. Как же это объяснить?
— Скажи ему, что у тебя случилось временное помутнение рассудка, и извинись, — требовал ангел.
— Пошли его подальше, — вмешался дьявол. — Скажи, что они выглядели чертовски милыми и манящими в мерцании красного света.
Клаудия застонала, желая, чтобы они оба заткнулись.
Внутри Люка все встрепенулось, когда из ее рта вырвался мучительный стон. Каждое слово отдавалось в паху. Так хотелось ее поцеловать, вырвать из горестного состояния. Однако после этого он вряд ли смог бы так просто ее отпустить, слишком возбуждающе на него подействовала сложившаяся ситуация.
Он хотел услышать комплименты о своих губах, добраться до ложбинки между грудей и впиться в соски.
— Итак, мои губы?
Клаудия широко распахнула глаза, его просьба прозвучала как приказ. Он хочет заставить ее говорить об этом?
— Я… просто полюбопытствовала… Много лет думала, как бы их поцеловать. И вдруг… да еще дьявол у меня на плече твердил, как мил твой рот в свете будильника, и это правда… правда очень красиво. И потом я…
Люк засмеялся. Естественно, не она первая сваливает вину на дьявола, но ее слова так убедительны, что он невольно поверил.
И польщен.
Да… кое-что об этом дьяволе он знал.
Люк сократил дистанцию. Скользнул рукой по ее затылку, проводя большим пальцем вверх и вниз. На шее рука наткнулась на бретельки платья, и ему понадобилась сила воли, чтобы их не развязать.
— Сколько, — спросил он, бросая быстрый взгляд на ее губы, — сколько ты хотела меня поцеловать?
Клаудия понимала: это прекрасная возможность солгать, он же не может заглянуть ей в голову. Можно сказать, с того времени, как он подглядывал за ней. Или с прошлой недели. Или придумать что-нибудь еще. Но его пристальный взгляд, казалось, взывал к откровенности.
